Кайса обрадовалась и захлопала в ладоши.
— Я видела такого! — воскликнула она. — Он с потерянным видом
стоял перед дверью в библиотеку!
— Отлично, — я кисло покивала. — Тогда и его найди тоже. И
прилетай, расскажи, кто что делает.
В отличие от Кайсы, меня новость про застрявшего у библиотеки
Бриена совершенно не порадовала. Потому что это значит лишь одну
вещь, и никаких других толкований быть не может: Бриен на свободе и
не торопится найти меня и спасти.
Потому как рассчитывать, что он собрался искать меня в
библиотеке и спасать оттуда — слишком наивно даже для меня.
А если Бриен свободен, не собирается меня спасать и вообще ходит
себе по университету как у себя дома, то получается, он на стороне
моего похитителя. И это значит, что помочь мне могут только
призраки и то, прямо скажем, не особо хорошо.
Я поставила себе мысленную заметку обязательно сесть и
погрустить на эту тему, но чуть позже. Сейчас мне было некогда. Я
все еще не знала, зачем я нужна Звояру, и как быстро он придет мне
об этом сообщить. Сумею ли я застать его врасплох и выскочить за
дверь?
Стыдно признаться, но, когда он вышел со мной и упырем за дверь,
он вдруг дунул мне в лицо какой-то пылью — видимо, мы ее еще не
проходили, потому что я понятия не имею, что это было. И очнулась я
уже тут. Так что я даже примерно не представляю, что там за дверью.
Может, еще одна дверь?
А второй шанс на побег Звояр вряд ли мне даст. И это при
условии, что он не собирается меня убить. Или уморить голодом.
Почему я тут уже придумала кучу всего, а он до сих пор не пришел
высказать свои требования или что там у него может быть?
Впрочем, ответ на этот вопрос я получила даже раньше, чем
рассчитывала.
Я пробыла без Кайсы менее четверти часа по моему внутреннему
ощущению, как снова вернулся Каньер. Облетел меня кругом,
недовольно шамкая губами.
— Что случилось, господин декан? — поинтересовалась я. Когда
призраки ведут себя странно — жди беды! — Почему вы вернулись?
— Ты выглядишь очень обычно, — заявил тот в своей грубоватой
манере. — И что с тобой не так, если некромант не сумел усыпить
тебя на двенадцать часов, как намеревался? Пыль пустыни не дает
осечек!
«Вы просто не пытались травить тех, кто обожрался бодрящими
орешками», — хотела ответить я, но прикусила язык. Хоть этого
призрака никто и не видел, болтать обо всем — признак гордыни или
злодейства. Я надеялась, что избежала и того, и другого.