– Сюда едет карета судьи.
Некоторое время царила полная тишина.
– Сколько с ним людей? – Наконец просил Хишен.
Лучник пожал плечами.
– Нисколько. Кучер, карета с четверкой лошадей, всё.
Это было, мягко говоря, странно. Судейская карета, одна.
– Так, Манкруд, этих всех в подвал. Удвоить караулы на стенах. Всем разойтись.
Хишен почувствовал, что у него вспотели ладони. Он вытер их о штаны. Вокруг него началась суматоха. Пленников поднимали на ноги и толчками направляли в сторону Цитадели.
– Мертвых уберите, – прикрикнул Хишен. В этот момент он увидел удаляющихся Сойвина и дочь купца. На миг задумался, но махнул рукой и отвернулся. Не до них сейчас.
36.
– Вот сюда, – сказал Сойвин, кивнув на деревянную одноэтажную избу. Он переложил мешок со снедью, который успел прихватить из захваченного обоза, в другую руку. Он был жутко голоден, в засаде ему пришлось сидеть со вчерашнего вечера. Костры они не разжигали и перебивались только полосками вяленного мяса.
Девушка сошла с дороги, прошла через калитку в маленький двор и направилась к крыльцу. Тайвире было очень страшно. Она не хотела думать об этом. Но отогнать эти мысли была не в состоянии. Неужели он будет насиловать ее прямо сейчас? Нет, двадцатипятилетняя купеческая дочка не была ни девственницей, ни ханжой, и уже давно знала что из себя представляют мужчины и для чего им нужны женщины, но то что с ней будет выделывать этот грязный разбойник пугало ее до глубины души.
– Входи, – подбодрил ее Сойвин, увидев что она замерла перед дверью.
Внутри было что-то вроде прихожей, которая вела в большую и единственную комнату, где был стол, кирпичная печь и сбитые из досок широкие нары.
Девушка замерла, переступив порог комнаты. Разбойник протиснулся внутрь, слегка толкнув ее. Он прошел к дальнему концу стола и, громко бряцая своими мечами и кинжалами, со вздохом опустился на табурет, поставил рядом мешок и, посмотрев на застывшую возле входа девушку, спросил:
– Боишься?
Девушка одарила его ледяным взглядом и ничего не ответила.
– Самое лучшее что ты сейчас можешь сделать это перестать изображать из себя гордую принцессу и вести себя разумно. – Сойвин прокашлялся и наклонился вперед, поставив локти на стол. – Есть несколько правил, которые тебе следует уяснить. Ты сейчас заложница, то есть по сути дела мешок с деньгами, из которых половина моя, четверть Головы и четверть всех остальных бродяг. Будь ты просто моей рабыней я был бы волен делать с тобой все что мне угодно: убить тебя, продать, отпустить. Но сейчас ты пленница, за которой я должен следить и с которой я могу развлекаться как мне захочется, при этом конечно не убивая и не калеча тебя, чтобы ты не потеряла своей товарной ценности. Теперь я хочу знать что из всего мною сказанного для тебя непонятно?