– А вот с этим сложнее.
– Почему?
– Потому что ты меня бесишь. Твоё присутствие здесь – в первую очередь.
– Откровенно.
– Не привык скрывать то, что скрывать не нужно.
– С этим я тебе помочь не могу. С тем, чтобы избавить тебя от своего присутствия. Я уже сказала, что меня сюда привёз твой отец. И я останусь здесь, пока мне и ему это будет нужно.
– Прям как наложницу.
– Не мели ерунды. Не все приводят сюда женщин с этой целью.
– Ревнуешь?
– Кого?!
– Меня.
– Макаров, блин. Ты меня до сих пор удивляешь.
– Приятно это слышать. Ну, так что?
– Как-то ты быстро перешёл от ненависти к вопросам о ревности, не находишь?
– А я вообще парень скорый на такое, тебе ли не знать?
– Вот-вот. Мне ли не знать.
– Значит, мой отец тебя не трахает?
– Игорь!
– Что? Я хочу знать ответ на этот вопрос.
– Это тебя не касается.
– Я сам решаю, что меня касается, а что нет. Это – касается.
– Всё равно. Отвечать не буду.
– Почему?
– Потому что я тоже имею право выбирать, что меня касается, а что нет.
Лера, наконец, поставила противень в духовку и повернулась к Макарову, складывая руки на груди. Словно в попытке защититься – от него, от того, что он говорил и делал. От того, какие воспоминания в ней рождал.
– Ладно. Оставляю тебя одну. Отец приехал, – глухо проговорил Игорь, кивая на окно, выходящее во двор.
– А завтрак? – пролепетала Лера, не понимая, что происходит с Макаровым и с ней самой.
– Жрать расхотелось. Аппетит испортила, спасибо.
Он поднялся, пнул стул, задвигая его под столешницу, и быстро вышел из кухни. Придурок. Самый настоящий. А она снова едва на него не повелась.
– Лера, я хочу, чтобы ты подумала ещё раз. Очень-очень хорошо подумала. И попробовала вспомнить хоть какую-то деталь. Или зацепку, что угодно.
Голос Валентина Николаевича был тихим, но полковник умел передать тоном всю важность, содержащуюся в простых, казалось бы, словах. Ему бы допросы вести. Мог бы делать это безо всяких паяльных ламп и прочих иголок под ногти.
Валерия прикрыла глаза и помассировала виски, в которых угнездилась ноющая боль. Каждый раз, когда она пыталась вспомнить хоть что-то, связанное с убийством злосчастного депутата, голову будто наполняли ватой, которая вскоре переставала в ней помещаться и начинала распирать черепную коробку изнутри.
– Ничего. Правда. Белый лист.
– Хорошо, с этим мы ещё разберёмся. – Валентин Николаевич откинулся на спинку дивана, и Лера сразу почувствовала себя спокойнее. Её не пугало или не напрягало присутствие отца Игоря, скорее, вводила в ступор необходимость обсуждать то, что вызывало лишь неприятные воспоминания. И когда он сменил тему, Валерия, наконец, смогла вздохнуть свободнее.