Соколов сидел на башне, свесив ноги в люк головного танка, и тер глаза. От пыли они слезились и зудели, но боевой устав требовал на марше самого тщательного наблюдения за обстановкой. Механики-водители то включали, то выключали фары на своих машинах. В темноте танки клевали передней частью в большие ямы, и молодой командир беспокоился за подвеску. Кончалось горючее, боезапаса в танках почти не было, механики под утро устали так, что засыпали почти на рычагах своих машин. Соколов распорядился сесть за управление командирам танков и сам сменил своего водителя.
Самолеты налетели на рассвете. Небо только начало светлеть, над горизонтом сквозь облачность стало появляться небо, и сразу в низинках пополз туман. Две пары «мессершмиттов» шли над дорогой, и их было видно издалека. Тут же по колонне пронеслась команда «воздух». Ездовые били коней, пытаясь свернуть и укрыться с повозками в лесу, пехотинцы бросались врассыпную подальше от дороги, падая в траву, забиваясь в овражки.
Соколов увидел самолеты через открытый люк еще до того, как его заряжающий Луговой закричал в переговорное устройство:
– Товарищ командир, воздух! Спереди идут… на бреющем.
Соколов не видел, он скорее почувствовал, как сержант быстро сползает в люк и пытается его закрыть за собой.
– Куда, Никонов? Подать команду остальным! В лес, всем свернуть в лес! – кричал Соколов, разворачивая свой танк.
Командовать нерадиофицированными танками даже на марше, а не в бою было сущей морокой. Молодой командир столкнулся с этим сразу после танковой школы, откуда пришел в войска. В школе они обучались на машинах, в которых стояли рации, и командирам не нужно было появляться на башне и подавать сигналы своим танкам специальными жестами. Младшему лейтенанту пришлось учиться самому и учить командиров танков своего взвода полагаться на инструктаж и формулировку приказа, постановку боевой задачи перед боем. А во время боя полагаться на каждого своего подчиненного и верить, что он все запомнил и понял все правильно и ничего не перепутает в бою. Долго осваивать науку боя на танках с отсутствием в них УКВ-передатчиков не пришлось. Через месяц началась война.
Соколов, не форсируя двигатель, переехал рытвину на обочине дороги и вломился гусеницами танка в густой кустарник. Не видя с места механика-водителя, что творится на дороге, он даже сквозь лязг гусениц и рокот двигателя слышал разрывы небольших бомб, которые сбрасывали немецкие истребители. Вот, судя по звуку, две пары самолетов прошли над дорогой, поливая ее из пулеметов. Сейчас вернутся.