– Но ведь это очень трудно – провести в сознании такую психологическую операцию и на ходу перестроить иерархию приоритетов в ситуации, когда тебе что-то по-настоящему нужно. Именно «тебе» и «по-настоящему нужно»…
– Это трудно, но не невозможно. Могу снова привести пример из своей священнической практики в больницах. Там с проблемой потребительского отношения к чуду – то есть к Богу – сталкиваешься постоянно. Подчас для нецерковных людей происходящее в Церкви – тайна: что-то мистическое, неведомое. Но им при этом понятно, что это мистическое и неведомое может оказаться полезным для здоровья. Поэтому часто в больницах люди либо вспоминают о причастии, либо хотят прямо в больнице креститься или крестить своего ребенка… В критической ситуации мы крестим прямо в палате. В более благополучных случаях часто ограничиваемся беседами и предлагаем Таинство Крещения совершить в храме после выписки. И когда приходят в храм или зовут в палату, я, конечно же, не провожу опрос на тему мотивации – дескать, у вас к Богу духовный запрос или материальный, – хотя, само собой, спрашиваю, верит ли человек в Бога, крещен ли, ходит ли в храм… И если ходит редко, не могу не сказать, что наша встреча будет по-настоящему осмысленной, если человек после выписки обещает свое отделение от Церкви преодолевать. Я стараюсь объяснить, что Таинство Причащения совершается во исцеление души и тела. И тут снова важен порядок слов в предложении – иерархия налицо: да, тело исцеляется, но сначала все же – душа.
Мне памятен случай, когда через чудесное исцеление своего ребенка человек по-настоящему пришел к Богу. Его сына врачи спасли от смерти, буквально вытащили с того света. А затем мальчику предстояла тяжелейшая реабилитация, чтобы вернуться к полноценной жизни. И весь этот путь – долгие месяцы – ребенок прошел благодаря усилиям папы. Я общался с ним, и для меня было очевидно: все, что произошло с его сыном, он воспринял как чудо Божественного посещения, прямого участия Бога в своей судьбе. Он не мог об этом говорить без слез… При этом он понимал, что и врачи сотворили свое «профессиональное чудо» – сделали все от них зависящее, и для самой больницы случай этого мальчика стал своего рода показательным – «вот на что способна медицина!». Несомненно, что пока ребенок проходил реабилитацию, папа в первую очередь думал о жизни и здоровье сына, а потом уже – о Боге. Но когда ситуация более или менее нормализовалась, для него неожиданным образом стало главным не само чудо, а Тот, Кто это чудо для него сотворил.