Есть и другое толкование, также получившее широкое распространение в святоотеческих творениях, а также в богослужении и гимнографии. Куст горит, но не сгорает, Дева рождает и при этом остается Девой. Огонь – конечно же, Божество, Сын Божий. Это понимание выражено в иконографии: в образе «Неопалимая Купина» Деву Марию окружает пламя.
Некоторые святые отцы даже в Чермном море, сомкнувшемся после того, как Моисей провел через него израильский народ[15], тоже находят прообраз Божией Матери, через Которую прошел Господь, но Ее девство сохранилось.
Один из особенно значимых прообразов – Ковчег Завета[16]. Это величайшая святыня, так как в нем находились Скрижали Завета. А что представляли собой Скрижали Завета? Это камень, на котором было начертано слово Божие. Скрижали Завета – образ Христа. Как на камне слово стало видимым, когда Бог написал заповеди, так и Христос – это Воплощенное Слово. И как в Ветхом Завете не было ничего выше Скрижалей Завета, так в Новом Завете нет ничего выше Христа. Но скрижали находились в Ковчеге. Их никто никогда не видел со времен Моисея. Это была некая непостижимая тайна, к которой невозможно прикоснуться. А вот Ковчег, как хранилище истинного слова Божия, мог видеть первосвященник, и не только он один. Его переносили, он попадал в плен к филистимлянам, пока не прибыл при царе Давиде в Иерусалим[17]. Ковчег всегда осмыслялся отцами Церкви как прообраз Божией Матери: в ней воплотилось Божественное Слово, она являлась Его носительницей.
Давид играл перед скрижалями, на которых написаны десять заповедей, потому что Ковчег – это, по сути, всего лишь коробка. Нечто подобное происходит и в христианстве. Наш Спаситель – Христос. Боговоплощение приходит через Марию, и Церковь «играет» перед лицом Божией Матери.
Вспомним, что произошло при встрече Елисаветы и Марии: «Взыграл младенец во чреве ее». До чего надо быть бесчувственным, чтобы не взыграть, если даже Иоанн Креститель в утробе матери взыграл, и мать это ощутила! И Елисавета тут же произносит: И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? (Лк. 1: 41–43).
Так же каждое христианское сердце чувствует приближение Божией Матери и играет, подобно тому как некогда Давид играл перед Ковчегом. Жена осудила его за это, посчитав поведение мужа не соответствующим этикету, но Господь рассудил иначе. Он показал, что Мелхола, жена царя, была неправа. Она была черства, она не чувствовала того, что чувствовал Давид. А тот попросту забыл, что был царем, его сердце играло так же, как впоследствии – сердце Иоанна Крестителя. Так же и христианское сердце играет вокруг Божией Матери – вокруг Ковчега, в котором воплотился Бог.