Крик застрял в горле. Я в ужасе соображала, что можно сделать. Сбежать – никак. Проход слишком маленький, а морда – слишком большая. И даже стукнуть нечем. Мне захотелось отчаянно заорать и позвать на помощь, однако удалось выдавить только хриплое сипение.
Неожиданно откуда-то донёсся глубокий низкий звук. Словно кто-то дунул в рог. Тварь ещё раз посмотрела на меня, разочарованно щёлкнула челюстями и отплыла в сторону. Некоторое время я не двигалась, не зная, что делать. Вдруг вернётся? Но потом всё же набралась храбрости и подползла к краю. Всё равно тут оставаться было нельзя.
«Эх, Лолка, – неожиданно вспомнились слова моей одногруппницы Машки. – Любишь ты вляпываться. Прям жить без этого не можешь!»
На самом деле это было совсем не так, но спорить с Машкой по прозвищу «Мегера» – бесполезно. А порой и болезненно.
Едва я выглянула наружу, как меня кто-то ухватил за плечо и с силой дёрнул вперёд. Вскрикнув и замахав руками и ногами, я вылетела прямо из надёжно прятавшего меня купола. По телу вмиг разлилось странное тепло, словно я окунулась в нагретые солнцем волны. В лёгкие хлынул воздух со странным ароматом соли.
– Какая… любопытная жемчужина, – произнёс кто-то на ухо приятным бархатным баритоном.
И тут же меня сгребли в охапку, не давая пошевелиться. Оторопев и не понимая, что происходит, я подняла голову и встретилась с насмешливыми синими глазами, смотревшими на меня сквозь прорези маски. Маска была серебристой и гладкой-гладкой, закрывавшей верхнюю часть лица. На виду оставались только красивой формы губы, твёрдый подбородок, едва заметный шрам на левой щеке. Только нижнюю губу пересекала странная сиреневая вертикальная полоса. И кожа – молочно-белая, прям как у меня, натуральной блондинки, у которой в роду были скандинавы.
Длинные красно-каштановые волосы опускались на его широкие плечи и буквально горели гранатовым пламенем. Спустя какой-то миг дошло, что меня вовсе не целомудренно прижимают к себе и не собираются отпускать. Крепко так прижимают. И голова почему-то начинает кружиться, а перед глазами появляется странная сиреневая дымка.
– Кто вы? – пролепетала я. – Что происходит?
Он улыбнулся, и мне стало не по себе. Как-то не очень добрая улыбка, ей-богу. Правда, полускрытое лицо каким-то непонятным образом стало только красивее.