Мы прибыли в Псков к вечеру 18-го августа 1941 года, в канун праздника Преображения. В Троицком соборе только что закончилась служба, ее совершал на неделю раньше нас приехавший из Латвии протоиерей о. С. Е. Народ, переполняющий громадный храм, молча, в полной темноте (все светильники гаснут от порывов ветра в разбитые окна собора) подходит к амвону. Там заканчивается помазание освященным елеем. Происходит это в середине Всенощного Бдения, но сейчас такая масса людей, что обряд продолжается и по окончании службы.
Подошли к амвону и мы… Светлый праздник Преображения встречали мы на Русской Земле, в темноте. Троицкий собор – вчера еще Антирелигиозный музей… Вчера – насмешки, хула, поругание. Сегодня – чудные церковные песнопения, веками звучавшие в этих стенах. Лики святых – предмет вчерашних иронических замечаний руководителей экскурсий, сегодня перед ними благоговейно коленопреклоненная толпа. Со сложными чувствами легли мы спать в ту ночь в доме городского головы – русского псковича – кто на кровати, кто на полу, почти вповалку…
На следующий день все миссионеры приняли участие в Божественной Литургии. Многочисленная толпа заполняла Свято-Троицкий собор, он весь залит солнечным светом. Праздник Преображения – радостный праздник, и все лица молящихся просветленные. Первая встреча с русским народом. И эта встреча в храме».
Для отца служение в Псковской миссии было самым значительным событием жизни. В эмиграции он часто о том времени рассказывал, но очень опасался за судьбу отца прот. Саввы Легкого и брата о. Иакова, оставшихся в Латвии, поэтому в трудах В. И. Алексеева он фигурирует как отец И. Вот его слова: «Когда в августе 1941 года мы приехали в Псков, на улице прохожие со слезами на глазах подходили под благословение. На первом богослужении в соборе все молящиеся исповедовались. Нам казалось, что не священники приехали укреплять народ, а народ укрепляет священников». Отец в Миссии вел дневник, увы, пропавший. Когда духовенству дали возможность выбирать приходы, он сказал: «Я поеду туда, куда никто не хочет ехать». И был направлен в самый близкий к фронту район, в город Гдов.
«Ехал он на лошадях в течение двух недель. Посетил около сорока церквей. Все церкви были закрыты и большинство разрушено. Там, где церкви еще можно было восстанавливать, народ их сейчас же восстанавливал. Настроение у народа было такое высокое, что часто думалось: «Да были ли здесь гонения?» – и казалось, что сам воздух был насыщен религиозным горением. Молодежь быстро вернулась к вере. Обычно причащения после богослужения продолжались дальше, чем само богослужение, – причащалось по 500–600 человек. В Пскове на Крещение в январе 1942 года участвовало 10 000 молящихся (из приблизительно 25 000 жителей, оставшихся в городе). Из всего района действия Миссии только в Гдове до начала войны оставалась одна незакрытая церковь.