.
Далее Скворцов описывает, при каких обстоятельствах он и его супруга приняли решение об эмиграции из Турции в Чехословакию.
«Ввиду нашего “благоустройства” (квартира, работа) к нам все чаще и чаще стали забегать на чашку чая многие знакомые и малознакомые русские, которым еще не посчастливилось как-нибудь “устроиться”, чтобы что-нибудь подработать. Одновременно распространились слухи, что Чехословакия, в частности Прага, правительство во главе с профессором Массариком (на самом деле профессор Т. Г. Массарик был президентом, т. е. главой государства, а не премьер-министром, т. е. главой правительства Чехословацкой Республики. – Авт.) приняли большую группу бывших студентов, которым не удалось окончить высшие учебные заведения в России. Это я прочитал в русской газете «Последние новости». В газете, между прочим, упоминалось о том, что в Праге образовался русский комитет во главе с русским профессором Алексеем Степановичем Ломшаковым. Соня сказала, что на дочери Ломшакова женился ее двоюродный брат Константин Семенович Уваров, который был в Москве перед революцией на последнем курсе Высшего коммерческого училища. Узнав об этом, я сказал, чтобы она немедленно написала Косте Уварову письмо о нашем положении и о положении русских в Истамбуле»>[2].
«В одно из воскресений мы решили немного развлечься – поехать на маленьком пароходике на один из близлежащих островков, застроенных дачами и виллами состоятельных турецких граждан, проживающих в Истамбуле. На острове оказались прекрасные пляжи, где дачники купались в море. Так как об этих пляжах уже сообщили люди, здесь побывавшие, то и мы захватили с собой купальные вещи, которые уже давно ждали своего употребления. Было лето 1921 г., не помню, какой месяц – июнь, июль. Но погода была чудесная – солнце пекло, и было жарко. На нас обратили внимание, когда мы пришли на пляж, потому что я был одет еще в военное – гимнастерка, брюки-галифе. Хотя Соня на заработанные деньги купила себе летнее платье. А на меня еще денег не хватало. Вспоминаю, с каким наслаждением купались мы тогда в море!»[3].
«Из Праги мы, наконец, получили радостное письмо от Уварова, в котором он сообщает, что посылает нам заказным письмом визу в ЧСР. Одновременно сообщал, что из Праги выезжает в ближайшее время один чех, говорящий по-русски, который позаботится об отправке в ЧСР, в Прагу, 300 русских, бывших студентов. К ним должны присоединиться и мы. А 300 человек получили коллективную визу. В это число вошли не только бывшие студенты и бывшие участники Добровольческой армии, но и не студенты, имевшие среднее образование и желающие получить высшее образование. У всех нас, русских, оказавшихся после поражения Добровольческой армии “бездомцами”, – весть о получении виз вызвала бурю восторга и радости. Наконец-то нашлось славянское государство, Чехословакия, которое только 3 года тому назад, в 1918 г. начало свою самостоятельную суверенную жизнь, открыто заявило о поддержке нас, ставших какими-то “отшельниками» за границей. И не только о моральной поддержке, а конкретно прислало нам визы, т. е. приглашение приехать к ним на побывку. Стали интересоваться, что это за такое доброе государство, которое хочет нас принять, такую “ораву”. Уполномоченный чех нам рассказал, что во главе государства стоит профессор г. Массарик, который и является организатором помощи русской интеллигенции, оказавшейся в беде после Октябрьской революции. О том, что это за государство и какие там живут люди, с которыми нам придется иметь дело, мы узнаем, когда туда приедем и будем там жить.