И взрослый, инициатор легенды, ее автор и вдохновитель, попадает в новую трудность: перед ним рано или поздно встает острая необходимость рассказать ребенку правду…
О маленьких
А тем временем, пока семья или кто-то из ее членов мается сочинением подобных легенд и разгребает их последствия, ребенок чувствует неладное. И мается тоже. Страшная правда начинает выглядывать и посматривать на малыша из-под покрова взрослой лжи: красные, заплаканные глаза мамы, обрывок недвусмысленного телефонного разговора, кухонная болтовня шепотом, натянутые улыбки взрослых… Но правда эта неоформленная, недоразвитая, какая-то не понятная. А потому – очень страшная.
Ночные кошмары, тревожность, замкнутость и навязчивые вопросы о «легендарном» родственнике – это то, что часто замечают взрослые в таких ситуациях. Ребенок интуитивно чувствует нависшую над семьей тайну, атмосферу замалчивания, табуированность темы и пытается справиться по-своему, по-честному. Он посылает сигналы через рисунки, метафоры и задает вопросы. Кучу вопросов. Такую кучу, что взрослые иногда думают, что ребенок уже все знает, подслушал где-то или сам догадался.
Стоит ли рассказывать грустную правду детям?
Горестное событие несет нам много боли, слез, страданий. И мы, не раз, возможно, переживавшие эти чувства, боимся, что ребенок, такой маленький, веселый, нежный и беззащитный, испытает эти мучения. И мы, как фильмоскоп, берем свои страхи и излучаем их – изнутри себя прямо на малыша. Проецируем. Проецируем и не понимаем, что ребенок:
А) переживает все события несколько иначе, чем мы, пожившие и узнавшие больше, успевшие нацепить ярлыки на все, что когда-либо видели в жизни;
Б) возможно, обо всем уже догадался, но продолжает бессознательно (или осознанно) подыгрывать взрослым;
В) не такой уж и глупый, как мы о нем думаем;
Г) будет мучиться от недосказанности больше, чем от грустной, но честной правды.
У нашего страха взрослые глаза. И часто зрение у этих глаз очень близорукое: взрослый видит выгоду пары-тройки недель, а то, что будет дальше, не видит. А в будущем, между прочим, много рисков:
А) если пофантазировать, что тайна продержится долго, лет эдак 7—8, а сейчас малышу 5 лет, то мать и отец, как и прочие хранители легенды, рискуют потерять контакт с подростком в тот момент, когда правда все же станет ему известна. Чадо может не смириться с такого масштаба ложью;