Йенс сразу быстро залопотал что-то по-немецки и приобнял меня.
На улице нас поджидал автомобиль, который принадлежал одному из приятелей Удо. О дружеской любезности здесь речи не шло, как я узнала позднее: приятелю были заплачены деньги.
– Это Германия, – объяснял мне потом Йенс. – Здесь все только за евро.
В машине я застенчиво смотрела в окно, боясь повернуться к моему жениху, который сел со мной рядом на заднее сиденье и сразу схватил меня за руку. Казалось, что он в полном восторге от меня и его ожидания полностью оправдались. Он не отрывал от меня взгляда, улыбался и говорил, говорил, говорил… Я ничего не понимала, и это усиливало мою нервозность. Да и мои первые впечатления от жениха были полным разочарованием. Первое, что неприятно поразило меня, – это отсутствие нескольких зубов в нижнем ряду. Это сразу выдавало его возраст, и, хотя он выглядел довольно моложаво, было понятно, что ему далеко за пятьдесят. В сравнении с Женей он, конечно, сильно проигрывал. Йенс достал из рюкзака леденцы в зелёных обертках и предложил их мне. Впоследствии я познакомилась с этими конфетами и их довольно специфическим запахом очень близко, так как он не расставался с ними никогда, даже в постели.
Гамбург не произвёл на меня впечатления. Видимо, мы ехали просто не по тем улицам. Гамбург считается одним из самых красивых городов Германии, но, к сожалению, мне никогда по-настоящему не удалось побывать там. По дороге из аэропорта красивые старинные здания и памятники архитектуры оказались скрытыми от моего взгляда. Я видела в окно лишь современные пятиэтажные дома, которые отличались от своих собратьев в России только цветом: здесь преобладали любимые немецкие коричневые и темно-бордовые оттенки. Трасса, на которую мы вскоре выехали, также не отличалась ни знаками, ни разметкой от дорог в России. Пейзаж за окном был довольно однообразен и скучен: поля, короткие лесополосы и снова поля. Ноябрьская погода добавляла унылости пейзажу. Здесь я не увидела яркого всполоха осенних красок, присущего моим родным местам, где горы и леса одеты «в багрец и в золото». Всё было серым и тусклым. Навстречу мчались автомобили немецких марок – такие же, как на дорогах России. Я подумала, что, окажись я в Германии где-то в годах девяностых, конечно, я увидела бы колоссальную разницу между нашими странами. Но теперь эти границы были слишком размыты. Единственное, что было мне в новизну и поразило мое воображение, – это попадавшиеся по пути гигантские мельницы, которые, как пояснил Йенс, качали электроэнергию. Словно великаны, они возвышались над окружающим пейзажем, вращая огромными трехпалыми лопастями, на которых ритмично мерцали огоньки датчиков.