Потом был универ и новая общага. Я пошла на непрестижный
факультет филологии – не по особенному зову души, а потому что не
верила, что смогу поступить куда-то еще. А общежитие было мне
жизненно необходимо. После выпуска детдомовцев полагается
обеспечивать жильем… но на практике его часто приходится ждать, а
то и выбивать. Как что-либо выбивать, я тоже не представляла, и
спросить было не у кого.
А на третьем курсе я вышла замуж и родила Лельку. Сначала взяла
в универе академический отпуск, но потом как-то стало не до учебы:
денег нам с Игорем вечно не хватало, и пришлось идти работать… хм,
по первой специальности. Офис-менеджером. Хотя мой диплом училища у
всех вызывал нервный смех, и устроиться с ним в серьезную компанию
и на хорошую зарплату оказалось невозможно – даже от секретарши все
ждали законченного высшего образования. Правда, к моим
профессиональным качествам вопросов не возникало.
Зато вопросы постоянно возникали дома. Я бесконечно сталкивалась
с тем, что чего-то не знаю и не умею. Не представляла, как платить
за коммуналку, какие продукты покупать… свекровь очень любила
тыкать меня носом в эту мою бытовую беспомощность.
Да даже отношения в семье – та тема, что была для меня очередным
«темным лесом». Обычно, растет ребенок в хорошей семье или в
плохой, в полной или неполной, но у него есть хоть какая-то модель,
представление, «как должно быть». У меня не было никакого.
Наверное, я постоянно делала ошибки… может быть, еще тогда, когда
согласилась на предложение Игоря.
Потом случилась моя болезнь, и Игорь растворился в пространстве.
Благо, к тому времени свекровь все-таки добилась того, чтобы мне
выделили жилье, мы обменяли его на двушку, за которую доплачивал
муж – а после развода разменяли снова.
И все, что я делала после этого, свелось, по сути, к борьбе за
собственную жизнь, попыткам свести концы с концами – и обеспечить
своей дочери хоть насколько-то нормальную жизнь.
Словом… вряд ли во мне есть хоть что-то особенное. Я не из тех,
кто способен изменить к лучшему какой-то чужой мир. Тут бы с
собственной дурацкой жизнью разобраться.
Я честно рассказала обо всем этом Ларисе. Вывалила на нее –
может, рассказ получился и сумбурным, но она не переспрашивала.
Только посмотрела долгим взглядом, когда я замолчала, отхлебнула
остатки уже остывшего чая и поставила чашку на стол.