– Секундочку пожалуйста, а на каком языке она сейчас говорила?
– На французском, предвосхищая дальнейшие вопросы, поясняю: понимание шло сразу в глубь сознания, минуя ментальную обработку и перевод на твой родной язык. Помнишь двух кошек: серо-белую и черную? Но об этом позже.
– Да уж, чудны дела твои Господи – Тимур не понял о каких кошках идет речь, но расплылся в улыбке, а в облаке по неровному эллипсу пробежала изумрудная рябь. – А я думал она индуска, но какая-то нетрадиционная, не очень похожая.., я прошу глубокого пардону, конечно, но она как-то и на француженку не особо похожа. Нет, ну так-то, в общих чертах, понятно, совсем в общих.., только про асур если можно, поясни. Слушай, ну здорово как, а, прямо как в театре, и даже запах ароматических палочек доносится. Сандал напоминает.
– То ли еще будет. Вот здесь мать объясняет понятие «асур», слушай – звук внезапно усилился.
Обычный асур – это не эволюционное, но символическое существо и представляет собой фиксированное начало, которое не развивается, не изменяется, да и не имеет намерения это сделать. Эти асуры, как и другие враждебные существа – ракшасы, писачасы и др., имеющие сходство с дьяволом христиан, противоположны святому Намерению и целям развития в человеческом существе. Они не меняют свою цель, которая есть зло, для которого они существуют. Они должны быть разрушены как зло.
Асур не имеет души и душевного существа, которое должно развиваться к высшему состоянию. У него есть только Эго, и обычно очень сильное. У него есть ум, иногда даже высоко интеллектуализированный ум, но основа его мышления виталическая, а не умственная. Его ум – в распоряжении его желаний и неправды. Он есть формация, допущенная способом развития жизни для особого вида работ, а не святая формация или душа.
Злые силы есть извращение правды неведением. В любом полном преобразовании они должны исчезнуть, и Правда за ними – быть освобожденной. О них можно сказать, что они должны быть преобразованы путем разрушения.
Звук совсем угас, изображение поляны словно застыло и преобразовалось в размытое пятно, но не уходило, не исчезало совсем. Невидимый оператор словно тем самым давал понять, что его можно вернуть назад, перемотать как в видеомагнитофоне, сделать громче.
– Тимур, так понятнее? – голос Кришны, впервые произнесший имя Тимура, вывел его из глубоких размышлений. Человек, по ходу прослушанного и увиденного старался осмыслить сказанное, но у него это получалось несколько слабо. А вот голова снова начала болеть.