Всю ночь провела она без сна в своей постели, ища оправдание такого изменения в Веркином поведении, и не находила. Она даже пыталась найти какую-нибудь причину, не ту, о которой она подозревала. Она убеждала себя – может дочь заболела, а я не поняла, и напрасно накричала на неё. А затем вдруг пришло ей в голову, а может, правда, она встретила подружку и, бывает же так на самом деле, заговорились…. Господиии, подскажи, что с дочерью!
Утром дочь молчаливо собралась и, не попрощавшись с матерью, ушла в школу.
Так и не придя ни к какому выводу, не приняв никакого решения, Людмила, с болящей от ночной бессонницы и дум, головой, пошла на работу. День тянулся медленно – вязкой тягучей смолой.
А ещё через пару дней, всё видящая и всё про всех знающая соседка – древняя, злая на язык старуха, которую она часто видела вечно сидящей на лавочке у крыльца, ехидно улыбаясь, хриплым голосом ей сказала: «А Верка-то твоя ненаглядная…, тихоня…, по ночам возле гаражей женихается. Смотри, как-бы в подоле не принесла».
Это было последней каплей яда на её кровоточащую рану.
Разговаривать с Веркой бесполезно, подумала она, и решилась на не очень красивый по отношению к дочери, шаг. Она решила проследить, куда ходит её дочь по вечерам, и с кем встречается. Ещё не хватало, испугалась она, чтобы с моей Верочкой случилось тоже, что со мной!
Во вторник у неё было мало уроков, и она решила, прежде чем идти на почту, зайти домой, занести купленные в супермаркете продукты.
Раньше она никогда не заглядывала в почтовый ящик, эта обязанность лежала на дочери, но уже почти пройдя мимо, она почему-то вернулась, и заглянула внутрь. Газет в ящике не было, лишь одиноко белел свёрнутый вдвое листок бумаги.
Извещение на оплату коммунальных услуг, решила она.
Вера была дома, сидела на диване и что-то бормотала по-английски. Разложив принесённые продукты в холодильнике, Людмила Афанасьевна пошла в комнату, чтобы переодеться, но вспомнила об извещении и, вернувшись на кухню, взяла листок со стола. А когда развернула – лицо её побледнело.
Вошедшая в это время Вера, увидев бледное лицо матери, заботливо спросила:
– Мама, что с тобой, тебе плохо? Ты заболела, или что-то случилось в школе? Мама, да не молчи ты!»
– Ничего доченька, ничего, просто я устала, – через силу выдавила Людмила Афанасьевна, и постаралась спрятать листок в карман.