– А, Лев Николаевич Толстой был евреем? – решил я уточнить его понимание национального вопроса, и добавил, – нет, нет, что вы. У меня нормальное русское имя. Просто… редкое. Хотя… в наше время мальчишкам стали чаще давать подзабытые имена – Лев, Даниил, Кирилл…, ну, и другие.
– А мне нравится ваше имя, оно вам подходит. Вы уж простите меня за дурость.
Мы пожали друг другу руки.
– Ну, вот, Слава Богу, и познакомились, – проговорил он, – а, то…
Что могло означать его «а, то», я уточнять не стал.
Проехали в молчании километров десять, и вновь водитель заговорил первым.
– Вы не подумайте, что я всегда был бомбилой, нет. Я работаю на первом часовом заводе, а приехал подзаработать дочке на ноутбук, она у меня учится в университете. Хорошая у меня дочка – почти отличница. Ей пообещали, что переведут с коммерческого на бюджетное обучение, и даже стипендию платить будут.
Затем, вероятно решив, что я не до конца оценил его дочь, добавил: «Нет, она у меня просто молодец!»
И по сказанным им словам я понял, Фёдор Михайлович очень гордится своей дочерью, гордится её успехами.
Мы проехали несколько километров молчаливо. Я любовался разворачивающимся перед лобовым стеклом пейзажем. А затем уже я начал разговор:
– Вы давно в Москве живёте?
– Мы-то? Да, почитай, давно. Мои предки и предки моих предков – москвичи, так что я, как говорится – коренной москвич. А, вообще-то, дед рассказывал, пра-пра-прадеды родом из Сибири были, откуда-то с Алтая.
– Знакомые края.
– Вы, что, тоже на Алтае живёте?
– Нет, рядом. Я из Казахстана…, Восточного, – решил я уточнить своё место жительства.
– А, что же не перебрались к нам, в Россию, когда началось поголовное «переселение народов»?
– Я всю жизнь прожил в Казахстане, и… у нас такая красивая, просто замечательная природа – вторая Швейцария. Мне нравится Казахстан и его гостеприимный, умный народ.
– Тогда, конечно. Ааа, кем вы работаете, если не секрет?
– Книги пишу.
Он немного помолчал, а затем пару раз покхекав, как-то недоверчиво переспросил:
– Правда, что-ли? Вы писатель? Самый настоящий? Во дела-а-а. Первый раз в жизни, вот так, рядом, сижу с писателем. Да моя жена и дочка «умрут» от зависти… Аа-а поверят ли они? – засомневался вдруг он в своём выводе. И, ища подтверждения что-ли, то ли своему везению, то ли реакции своих домочадцев, пристально посмотрел мне в глаза.