– Я тоже не совсем поняла, на чём мы поедем, но они показывают – посмотри Джо – на этих птиц.
Точно, пока я слушал подружку, двое уже сидели верхом на, похожих на страусов, птицах, а третий ребёнок, делал приглашающие жесты и показывал на спины других птиц.
Мы подошли ближе к группе из детей и птиц, и один из них, кажется это был мальчик, что-то проговорил. Две птицы подошли к нам и, подогнув длинные ноги, опустились на песок. Следующий жест ребёнка был понятен без слов.
Осторожно, боясь раздавить или сломать птице позвоночник, я сел на неё и она, не успел я и слова произнести, легко поднялась на ноги, а я оказался лежащим на песке.
Увидев мой кувырок, Гвен громко рассмеялась, а дети заулыбались.
Ну, раз моя подруга, моя жёлтоглазая любовь смеётся, значит всё хорошо, значит с ней всё в порядке.
Нечего смеяться над бедным неумейкой, – как-бы обиделся я, – подумаешь, сверзился! – Посмотрим, как ты, подруга, справишься. Но она справилась намного лучше меня, она не упала, а я вынужден был воспользоваться помощью старшего из ребят. Это меня задело неимоверно, и я восседал на спине «страуса», надувшись как сыч.
– Джонатан, не бери в голову, – стала успокаивать меня Гвен, – научишься и ты: – Ты ещё будешь в соревнованиях участвовать, дорогой.
Произнеся «успокаивающие» слова, она подмигнула мне.
Но мне было не до соревнований. Кто-то из ребят издал какой-то горловой звук, и страусы, или кто они там, помчались со скоростью, спидера. Я крепко обхватил ногами своего «коня» и еле удерживаясь на спине, помчался следом. А, Гвен?..
Настала моя минута торжества! Она завизжала, наверное, от страха и, ухватив страуса за шею, почти легла на него.
Мы неслись со скоростью не менее тридцати миль в час. Горячий воздух бил в лицо, залазил во все щелки одежды, но это всё же был не такой мучительно обжигающий жар как, когда мы тащились по песчаным барханам.
Потом-то я узнал, страусы могут бегать и с большей скоростью – до семидесяти миль в час. А сейчас…, и эта скорость для меня и, думаю, для Гвен, была огромной.
Когда я немного приловчился удерживаться на спине своего пернатого спидера, и у меня появилась возможность смотреть по сторонам, я увидел то, что должен был увидеть раньше, или хотя бы догадаться. Страус имел узду, и сейчас она свободно болталась у него на шее.