Ну, не может она его выгнать. Не знает даже почему. Боится, что по морде даст? Да, он уже столько раз ей давал – чего уж тут бояться. Она столько слёз пролила, что ими океан наполнить можно. Океан, кстати, почему солёный? Бабьими слезами наполнен. Когда он последний раз её трахал? Не помнит. Он других баб трахает. Свою некогда. Да и незачем. Она слёзы льёт. Ей некогда. Дети поздно говорить научились. Они и сейчас молчаливы. Почти из комнаты не выходят. Мать из больницы не выходит. Тесть почил уже давно. Но тот почти такой же был. Доигрался, получив ножом меж рёбер. Один ушёл. Другой пришёл. Целое поколение выросло.
Гришка не потому в драках не участвует, что боится. Ему ведь некогда этим странным делом заниматься. Одного привёз. Другого отвёз. Третьему чемодан поставил. Тёткам – сумки. Чтоб нормально подраться, тут время нужно. А у Гришки откуда оно?… Всё на служение людям растрачивает. Про деньги вообще забывает – даже не спрашивает. Как будто они ему не нужны. Ему молча на «торпеду» кладут и спасибо говорят. А он в ответ – пожалуйста. Будь здоровы. Успехов. Удачи. Хорошего настроения. Не болейте там. Держитесь. Чтоб нормально подраться, это ж нужно сначала выпить. Потом, посидеть. Затем, за третьей сбегать. Дискуссию развести. Оскорбить кого/нибудь, с кем драться собрался. И шахматы с собой принести, чтоб этими шахматами, да по морде соседу. А потом, доской об затылок, так, чтоб ухи зажать. Откуда у него столько времени и сил, если он всё на людей растрачивает? Мужики, как/то, поспорили: будет драться или не будет. Подкараулили его вечерком у магазина. Доебались. А он одному как/то так сделал… мизинец что ли согнул в противоположную сторону. Никто даже не понял, что произошло. Остальные уже не полезли. Трухнули. И не сказал ничего – представляете? Ушёл себе спокойно, держа бутылку нарзана подмышкой.
Такие дела…
Верку Зорькину за Кольку Пряхина замуж выдают. Пряхин… Вот ведь фамилия. Вот вам и московский гламур (мур – мур – мур). Столы ломятся: молочный поросёнок на вертеле, солёные огурцы, свежие помидоры, горы всякой разной зелени, холодец (он же – студень), курятина жареная, курятина варёная, из котла с лапшой вынутая, борщ, сметана, сало, чеснок (в том числе маринованный), шулюм на костре томится, сыр под солнцем размякает, лещ сушёный, водка анисовая, пшеничная, ядрёная, студёная, заграничная, – каравай на каждом квадратном метре стола – бочка квасу на траве стоит. Молодых привозят на стареньком москвичике, где вместо лобового стекла втиснута картонка с вырезом для водителя. Это они по дороге (вёз ведь не Гришка – тот не пьёт, даже на свадьбах) разбили лобовуху. А чтоб пыль в глаза не летела, картоном зашторили. Молодые выходят из «лимузина». Скромно улыбаются. Верка прям вся румянцем залилась. И все хором: «Горько! Горько! Горько! Раз! Два! Три!» и так далее… – до тринадцати досчитали. Значит тринадцать лет проживут. Тётя Лена кормит с ложечки старого, уже малоподвижного дядю Мишу. Те пятьдесят лет прожили.