Самолёт не отвечал. Не отвечал, словно его никогда и не было.
– Савушкин, включи громкую связь с экипажами самолётов в твоём квадрате, – приказал Николай Степанович. – Гаврилов, прекращай отдыхать, дай мне карту полётов в квадрате 53117, и не забудь синоптическую карту!
– Я и без карты знаю, – попытался вклиниться в распоряжения начальника Савушкин…
– Ну, говори!
– Самолёт приближался к грозовому циклону…
– Так почему же ты не предупредил экипаж, и не изменил им маршрут?! – рассвирепел начальник смены.
– Я всё сделал по инструкции.
– По инструкции он сделал…. Где же тогда самолёт, а?! – продолжая пылать гневом, проскрипел зубами Николай Степанович. Шляпа ты, Савушкин. Пошёл вон, идиот! Я отстраняю тебя от дежурства! – Гаврилов, хватит копаться, принимай борта у этого недотёпы!
– Так у меня своих пять бортов…, – попытался возразить попавший под горячую руку начальника, работавший за расположенным рядом монитором, молодой диспетчер.
– Ничего, справишься! Рассспустились! – Петрович, включил громкую связь? – спросил старший диспетчер у своего помощника.
– Да.
По диспетчерской и в эфире разнеслось:
– Всем экипажам, находящимся в квадрате 53117, слушать внимательно. Кто визуально видит пассажирский борт №742, или видел его до входа в грозовые облака, ответьте…. Повторяю – кто видит, или видел пассажирский борт №742 – ответьте…
* * *
Тараща глаза в темноте и хаотично водя руками, я попытался нащупать хоть что-то, что может находиться рядом со мной. Но вокруг ничего! Совершенно ничего! Пустота и темнота!
Я решил подняться с кресла и обследовать пространство вокруг себя. Ноо…, оказывается я не в авиационном кресле, я… си… дел на какой-то ровной поверхности, что ли! Ощупав то, на чём я сидел, почти понял… Что-то вроде пола. Странно! Но…, как я умудрился на нём оказаться? Не понимаю. Ни-че-го не понимаю.
Я продолжал сидеть в темноте и растерянно «хлопать глазами». Посидев так некоторое время, я всё же, правда, с трудом, решился на некоторые активные действия. Пришлось подняться.
Осторожно, боясь упасть или удариться обо что-нибудь в темноте, я, вытянув перед собой руки, осторожно сделал шаг, затем, другой. Ни-че-го, и ни-ко-го!
Да, что же это? – в совершенной растерянности прошептал я, и, сделав ещё несколько осторожных шагов, неожиданно упёрся в какое-то препятствие.