Стоя у края дощатого перрона, мы заворожено наблюдали за тем, как на нас, извергая из своих недр огонь и пар, угрожающе надвигалась махина бронированного состава. Вот обшитый толстой клепаной сталью, похожий на гигантскую черепаху локомотив с нарисованной красной звездой и цифрами «515» впереди поравнялся с платформой, и в следующую секунду раздался нарастающий скрежет металла. Бронепоезд начал замедлять свой ход. Мимо нас пронеслось несколько вагонов с пулеметными и орудийными башнями, вагон-платформа с установленной на ней зениткой, затем проплыла цистерна, окрашенная, как и весь состав в защитный зеленый цвет, и поезд встал.
Я оторвал свой взгляд от огромной металлической заклепки на остановившемся напротив вагоне и перевел его в сторону бронированного паровоза. В этот момент в локомотиве отворилась небольшая дверка, и из узкого проема высунулся человек. Он оглядел перрон, что-то сказал тому, кто сидел внутри бронированного паровоза, спрыгнул вниз и махнул рукой. Послышался сиплый свисток. Человека, оказавшегося на деревянной платформе, окутало паром, состав дернулся и стал стремительно набирать скорость.
В тот момент мои друзья не обратили внимания на сошедшего с бронепоезда пассажира. Мотька, Санька и Димка, пораженные небывалым зрелищем, оцепенелые, с открытыми ртами смотрели вслед удалявшемуся составу. Из ступора их вывел мягкий мужской голос:
–Здравствуйте, ребята!
Ребята вздрогнули и повернули свои вихрастые головы.
Перед нами стоял элегантно одетый – в серый костюм-тройку, малиновую сорочку с черной бабочкой – высокий и стройный мужчина лет сорока с черными, аккуратно подстриженными усами. В одной руке он сжимал объемный коричневый саквояж, другой поддерживал у груди серую шляпу-котелок. Черные лакированные ботинки его безупречно отражали лунный свет.
–Вы, случайно, не меня встречаете? – приветливо спросил он нас, подергивая усами.
–Нет!.. Мы… Это… Тут.., – начал заикаться Мотька, переживавший этой ночью уже третье, после налета неизвестного существа и вида бронепоезда, потрясение.
–Сироты мы, – вдруг жалобно сказал Санька, надеясь на всякий случай вызвать сострадание у незнакомца. – Нет у нас ни мамы, ни папы!
–Понимаю, – кивнул мужчина, – и сочувствую! И все же позвольте представиться: Пьетро Брокколи!
На наших лицах появилась гримаса непонимания. Такого необычного имени и фамилии ни кто из нас никогда в своей жизни не слышал.