– Не говори гоп, приятель, – проворчал Градов. – Пока мы никуда не ушли. Нам еще работать и работать.
А память уже куда-то катилась, восстанавливала все, что он знал об окружающей местности, слышал от других, сам наблюдал, когда вывозили на работы. На севере от концлагеря находились сравнительно крупный поселок Рыдники, несколько деревень, поля. А вот леса как раз незначительные. Нет того раздолья под названием «тайга», которое он исходил в своей родной Томской области.
Да и черт с ним. Немцы не будут ради кучки узников поднимать всю армию. У них в свете последних событий совсем другие проблемы!
Дорога петляла между перелесками, погружалась в низины, втягивалась в безлесные продуваемые холмы. В спину эсэсовцы уже не стреляли, хотя какое-то время бежали за машиной. Они обязательно появятся на автотранспорте, впереди или сзади.
Градов пришел в себя, вертел головой. Кабина тряслась, за спиной взлетал кузов, едва не отваливались борта. Пробегали холмы, за ними просматривалось поле, напротив – черная стена леса.
– Пся крев, да будь оно все неладно! – в сердцах воскликнул Манфред после очередного прыжка на ухабе. – Что поделаешь, Иван. Дороги в этой местности не очень ровные.
– И колеса у нас, похоже, не очень круглые, – проворчал Градов.
Машина вырвалась из холмов. Впереди простиралось поле с полкилометра шириной. Оно отделяло беглецов от спасительного леса. Дорога, как назло, убегала вправо, огибала открытую местность, уносилась в сумрачные дали.
Снова грохнули выстрелы за спиной! Там появилась машина, набитая солдатней.
– Манфред, сворачивай с дороги, давай через поле! – прокричал Градов.
Беглецы, находившиеся в кузове, открыли огонь.
Манфред выдал забористую тираду, вывернул баранку. Грузовик грузно плюхнулся в кювет, переполз канаву. Борозды на поле имели терпимую глубину. Машина пока шла, но двигатель рычал так натужно, что мог издохнуть в любой момент. Триста метров до леса!
Погоня тоже съехала в кювет. Хваленый «Мерседес» грузоподъемностью полторы тонны тут же застрял. Солдаты посыпались с него, как горох, бежали, растягиваясь цепью.
До опушки оставалось сто метров, когда машина нырнула в глубокую яму. Манфред перевел рычаг, но уже все было понятно. Задние колеса оторвались от земли и прокручивались вхолостую.
Беглецы с руганью покидали машину. Сполз с борта Дуглас Лоу, ухитрившийся не потерять автомат. За ним на земле оказался скуластый парнишка. Третий остался в кузове и вряд ли что-то чувствовал. Его височную кость проломила пуля.