Перед каждым сворачивал в сторону
Если узкой дорога была,
Шел один он как будто заплеванный,
Не встречая любви и тепла.
Ко всему напитавшись презрением,
Как последний романтик – Пьеро,
Всю печаль своего вдохновения
Он однажды схватил за перо.
Без надежды, без сна и без выгоды
Он ночами рыдал и писал,
И стихи, что в мучениях выстрадал
В старый письменный стол запирал.
Он разметил свою территорию,
Он черту подо всем подводил, —
На бумагу ложились в безмолвии
Строки самых багровых чернил.
Если верить ученым историкам, —
Так и умер мечтатель один, —
В новом кресле за письменным столиком
Ухмыляясь сидел арлекин.
Был он тоже каким-то особенным,
Был заметным всегда и везде,
Но себя в этом мире озлобленном
Ощущал он, как рыба в воде.
Он оплевывал все откровенное
И глядеть не боялся в глаза,
Унижал и хулил совершенное
И свободно смотрел в небеса.
Он умел просто взять и понравиться,
За версту чуял всякую ложь,
И за томные взгляды красавицам
Он давал только ломаный грош.
Уступать никому ненамеренный,
Самых наглых соперников зля,
Шел по жизни походкой уверенной —
Под ногами горела земля.
Накрахмаленный и отутюженный,
Вечно сильный и стильный всегда,
Стал опасным, как чертова дюжина,
Чтоб никто и уже никогда
Не посмел докопаться до истины,
Или как-то подслушать хитро,
Как, закрытое в столике письменном,
Бьется чистое сердце Пьеро…
© Александр Арипов