еще и курируют преступления, совершенные вашей братией мозгокрутов.
– Ну что же ты? Боишься?
Натху превратился в сложный узел. В глубине узла рдели два настороженных уголька. Не предпринимая попыток сближения, мальчик внимательно следил за чужой тётей.
– Здравствуйте, Сандерсон, – тэшница повернулась к Гюнтеру. – Адъюнкт-комиссар Рюйсдал, к вашим услугам. Зовите меня Линдой.
Гюнтер кивнул:
– Да, госпожа адъюнкт-комиссар.
– Какой вы смешной! – тэшница необидно хихикнула, совсем как девчонка. На щеках комиссарши проклюнулись очаровательные ямочки. – Вы просто чудо, Сандерсон. А уши, уши! Вы видели свои уши?
– Нет, госпожа адъюнкт-комиссар.
– Костры, честное слово! Вы и ваш сын – вы оба чудо. Или правильней будет сказать: чуда? Чуды? Чудеса?!
– Спасибо, госпожа адъюнкт-комиссар.
– Линда, просто Линда. Иначе обижусь. Нет, хуже: иначе я буду звать вас кавалером Сандерсоном до конца ваших дней. Кавалером, бароном, графом Сандерсоном. Я накормлю вас официозом до заворота кишок. Не злите меня, я страшна во гневе.
Браво, оценил Гюнтер. Атмосфера в детской сделалась тёплой, уютной. Эмпатка высшей квалификации, ходячее солнышко, комиссарша фонила позитивом – ненавязчиво, исподволь, располагая собеседников к себе. Рассудка Натху она не касалась – останавливал страх сгореть при ментальном контакте с антисом. Рассудка Гюнтера – тоже, это было бы неприлично, да и противозаконно, если без санкции на контакт. Но создание общего располагающего фона – безадресного, пользуясь сленгом менталов – удавалось Линде Рюйсдал в лучшем виде. На кого она давит, задался вопросом Гюнтер. Ну да, на ребёнка. Ей отлично известно, что я отслежу и специфику фона, и усилия, и цель воздействия. Отслежу, а значит, при желании блокирую воздействие.
Она не знает, что Натху ментал? Тогда зачем Тиран прислал её? Она знает, что Натху ментал? Тогда зачем ломает комедию? Гюнтер терялся в догадках. Противоречивые настроения разрывали его на части. Радость: тайна осталась тайной, всё в порядке. Отчаяние: секрет раскрыт, комиссарша издевается над ним, заманивает в ловушку. Неопределенность: эта стерва рвала душу яростней голодной волчицы.
– Извините, Линда. Зовите меня Гюнтером, прошу вас.
– Вот, совсем другое дело.
Линда прошлась по детской. К Натху она старалась не приближаться, делая вид, что утратила к мальчику всякий интерес. Взяла плюшевого медведя, повертела в руках.