Оставалось пройти железную забор—перегородку между домами и нырнуть во двор. Эта перегородка была поставлена, чтобы наглые автолюбители прямо со двора на дорогу не выскакивали, не создавали опасности и себе, и другим водителям, а также пешеходам. Про магазин я совсем забыла.
Так о чём я? Ах, да! Проходя мимо этой злополучной перегородки между домами, я почуяла сильнейший запах озона и гулкое гудение. Поднимаю голову и понимаю, что перед моим лицом неизвестно от куда взялась шаровая молния. Из глубин сознания достаю информацию: что я об этом знаю. Главное не двигаться. На действия моего сознания, подсознание выдаёт совершенно другую реакцию.
– О, нет… – только и успела сказать, как меня этой самой молнией приложило так, что дух вон. Или нет? В одно мгновение перед глазами пронеслась вся жизнь: детство, мать, учеба в меде, работа, маленькие радости и горести жизни. Радость – моё увлечение оригами. Я могла в свободное время часами собирать бумажные фигурки по журналу. А горести, это недолгие отношения с мужчинами, которые ничем особо хорошим не заканчивались. Обычно, расставанием.
Потом темнота, какое—то гудение в голове. Противное такое, как в трансформаторной будке. Свет и звуки резко померкли. Так, я не поняла, я умерла или нет? Через какое – то время, неожиданно для себя, стала чувствовать своё тело. Это что – то новенькое для того, кто умер. Вернулись звуки, прибавлялись один за другим. Сначала были тихими, потом звуки становились всё отчётливее и громче. Стала сильнее чувствовать тепло. Глаза тяжёлые, открываться не хотят, чтобы на источники этих самых звуков посмотреть. Первое, что пронеслось в голове: «Гроза! Чтоб её…!». Ага, уже лучше, раз думаю, значит, жива. Вспоминаю, что помню ещё. Как оказалось—всё. Ладно, попробуем двигаться. Руки—ноги на месте, а вот двигаться больно.
И ещё этот надоедливый звук: кто—то сидит рядом и тихо так причитает, как бабка старая. Хотя голосок был мужской. Судя по тембру, мужчина очень даже молодой, возможно юноша. Между причитаниями он всхлипывает и шмыгает носом. Это уже начинало раздражать. Надо уже прекращать это. Я двигаюсь и стараюсь открыть глаза, но от боли застонала. Стоп! А это вообще мой голос—то? Какой—то он …мужской, молодой, тенористый, бархатный. Это вообще, что такое? Впрочем, поразмыслить над этим мне никто не дал. Парень подскочил ко мне и схватил за руку.