– Ваша светлость! Наконец-то! Мы дождались вас! – но видя моё недоумение, добавил. – Ваша светлость, это я – Раушель – ваш покорный слуга. Не пугайтесь так! Вы Дома! Хвала небесам! Как же мы рады вас видеть! Идемте уже домой! – он слегка тряханул меня за плечи. Было видно, что он рад меня видеть, но прилюдно обнять он постеснялся.
Если честно, я растерялся, но вида не подал. Лишь заметил.
– Заждались они меня! Как же! А не подскажешь, Раушель, какая сволочь своего хозяина в тюрьму бросила? – киваю на то самое окно. Он подозрительно посмотрел на зияющее окно.
– Я выясню, ваша светлость и обязательно строго накажу! – был серьёзный ответ Раушеля.
– Нет, сначала мне покажите, я ему в глаза посмотреть хочу. Ещё и ограбил! Ни плаща, ни… – тут я осёкся. Если начну перечислять, что этот гопник у меня спёр, не поймут и себя выдам. – Голова до сих пор болит, как он меня по ней приложил, – я бережно тронул голову в месте удара.
Осмотрев рану, Раушель чуть не озверел. Зарычал даже.
– Да я сам ему и руки, и голову оторву, как найдут. Сегодня же распоряжение дам из–под земли эту дрянь достать! Идемте, скорее домой. Нужно вызвать лекаря Алистера, он быстро подлечит.
– Только без фанатизма, Раушель, пожалуйста. Я сам сначала хочу с ним разобраться. Так что, сначала его ко мне.
– Узнаю, вашу светлость! – улыбнулся Раушель. – Как прикажете. Идёмте, время уходит!
Как только мы вышли с площади, весь народ поднялся. А по улицам, люди узнавая меня, кланялись и приветствовали. Даже улыбались по–доброму и с надеждой в глазах. Многие благодарили за возвращение и махали руками в знак приветствия. Некоторые ворчали, мол, явился – не запылился, нарисовался – не сотрёшь. Я, правда, не понимал, почему такой контраст в отношении?
Я не совсем понимал, что происходит, но в ответ слегка тоже наклонял голову и махал рукой. Боже, куда я попал? Что это за мир? Надеюсь, я тот, за кого они меня принимают. А то, подыграть первое время я могу, но если дело зайдёт дальше, мне конец! Ведь проколюсь же, обязательно! Надо быть осторожнее в словах и выражениях и сдержанней в поступках. Единственный кто был сама серьёзность и невозмутимость – это Раушель, шедший со мною рядом. Его тёмно – каштановые длинные волосы развивались на ветру, взгляд прямой и серьёзный прямо.