Выйдя на площадь, к заведению скорым шагом двинулась гурьба преторианских гвардейцев в тяжелых плащах, бойко горланя и пересмеиваясь на ходу. А чего бы им и вправду не веселиться, этим любимцам венценосцев, щедро оплачиваемым из имперской казны? Не был исключением и новый император. По своем восшествии каждому гвардейцу в Риме он заплатил не скупясь, и теперь кошельки их приятно оттягивал вес серебра. Вход гостей с улицы Трибоний встретил радушной улыбкой. Стянув с себя истекающие влагой плащи с капюшонами, солдаты набросили их на колышки вдоль боковой стены и сгрудились у прилавка, требуя первой порции вина. Об заляпанный, в царапинах и выщерблинах прилавок зацокали пришлепнутые ладонями монеты свежей чеканки, а из заднего помещения явились кружки и кувшины, переходя в нетерпеливо протянутые руки.
Надо сказать, что в тот вечер это были уже не первые гвардейцы, нагрянувшие в заведение. Незадолго до них сюда зашла еще одна группа, поменьше, и разместилась за столом в углу, заняв две продольные скамьи. У этих гостей настроение было явно не столь приподнятым, хотя и они вкусили от щедрот императора. И вот теперь их предводитель с хмурым видом обернулся на преторианцев, что толклись возле прилавка.
– Болваны, – буркнул он. – Что они там празднуют?
– А дополнительное жалованье в размере годового чем тебе не повод? – язвительно улыбнулся его сидящий рядом товарищ и поднял кружку: – Выпьем за нашего нового императора!
Остальные вокруг стола отреагировали унылым молчанием, и тогда оратор с ехидцей продолжил:
– Что такое, друзья мои? Никто не хочет примкнуть ко мне в тосте за нашего возлюбленного Нерона? Неужто нет? Приск, погляди: они так же невеселы, как ты.
Заводила отвел глаза от солдат возле прилавка.
– Эх Пизон, Пизон… Ну а как, по-твоему, не впасть в уныние от вида этого бабистого чуда на троне? Ты же сам вместе со мной стоял во дворце на страже и видел Нерона вблизи. А потому знаешь, какова его внешность. Пичкает себя сластями, жеманничая со своими поэтами и актеришками… Но при этом кроется в нем и подлость, и коварство. Помнишь, как мы раз сопровождали его в одной из его тайных прогулок по городу? Он тогда повздорил с каким-то стариканом и велел нам прижать того беднягу к стене, пока сам закалывал его до смерти ножом.