Роман «Смерть сердца» часто называют трагедией взросления, но это не совсем так. В 1952 году в интервью Элизабет Джослин писательница так говорит об этой своей книге: «Я, например, слышала, будто [“Смерть сердца”] называют трагедией взросления. Но я и когда ее писала, так не думала, да и сейчас, признаться, так не считаю. Единственный подросток в этом романе, юная Порция, кажется мне – по сравнению с остальными – наименее трагическим персонажем. У нее, по меньшей мере, еще есть надежда, и эта надежда еще не успела в ней увянуть. Вообще, вся книга… это трагедия увядания, она не столько о смерти, сколько о смертельном сне… И функция Порции в этой книге – быть единственной бодрствующей, в каком-то смысле без нее в этой книге просто нельзя было обойтись».
Шекспир и шекспировские имена всегда были важны для Боуэн, и здесь юную героиню не случайно зовут Порцией, несмотря на то что в «Венецианском купце» Порция – бойкая, смелая, острая на язык главная героиня, в то время как боуэновская Порция тиха, застенчива и скорее похожа на гадкого утенка, особенно по контрасту с Анной, которая впервые появляется на страницах романа вместе с белыми лебедями и сама похожа на хорошенькую, сытую белую уточку. Но точно так же как Порция у Шекспира спасает весь сюжет, выступив на суде в роли юриста, так и Порция Квейн выступает у Боуэн кем-то вроде судьи – угодив в сонное царство, она невольно выносит приговор всем его спящим обитателям.
Распространено мнение, что «Смерть сердца» – это в первую очередь история о Порции, которая должна утратить сердце, чтобы повзрослеть, но этот роман – история того, как все ее герои потеряли или теряют сердца. Томас Квейн и Анна, замкнувшись в своем доме-крепости, не могут принять того, что Порция ждет от них тепла и участия, что теперь им придется быть семьей, когда они уже – перестав надеяться на то, что станут родителями, – умертвили свои сердца и надежды. Эдди, который вечно пытается втереться к кому-то в доверие, переживает раннюю смерть сердца и из-за этого не может и не желает ответить на любовь Порции. А майор Брутт, еще один бездомный персонаж романа, переживает умирание своих надежд, кроме которых у него в жизни ничего и не было.
Все эти люди в той или иной степени пытаются обрести дом – а дом в прозе Боуэн всегда отражает происходящее с людьми. Порция примеряет на себя дом Квейнов, но не может прижиться ни в кабинете Томаса, ни в гостиной Анны. Старая служанка Матчетт – фактически хранительница очага, говорящий предмет мебели, вместе с которой она по наследству и досталась Квейнам, и единственный человек, который может рассказать Порции о ее прошлом. Все важные разговоры и ключевые сцены происходят здесь в помещении – так, два фатальных разговора между Порцией и Эдди случаются в заброшенном доме и в неуютной комнате Эдди, которая полностью (и этому разговору предшествует детальное описание комнаты) впитала в себя его характер. При чтении всегда стоит обращать внимание на то, где именно происходит разговор – вилла «Вайкики» шумит и трясется от ветра так же, как и ее крикливые обитатели. В номере втором по Виндзор-террас говорят вполголоса, шепотом или поддерживают светскую беседу, где за каждым словом стоит миллион невысказанных.