Самый (худший) лучший муж - страница 4

Шрифт
Интервал


Ну нет, так дело не пойдет. Я большими пальцами обеих рук показываю ему «класс» и предпринимаю новую попытку:

— У меня тут родилась интересная мысль...

— Поздравляю с первенцем, — изгибает бровь незнакомка.

До меня не сразу доходит смысл ее слов, а когда доходит...

«Да что она о себе возомнила?»

В висках бешено стучит пульс. Сейчас дам ей понять, кто тут главный.

— Девушка, — начинаю терять самообладание я и хватаю ее за руку.

Она недоуменно на меня таращится, одергивает руку:

— Мужчина, да отвалите вы уже от меня!

Ее глаза горят гневом, а ноздри нервно раздуваются.

О как? Отвалите? Мысленно хмыкаю. Марк Вильман может отвалить, только если сам этого хочет, детка.

Я неотрывно смотрю на нее. Ее отказ будоражит кровь, и отчего-то именно в этот момент злость уступает место неподдельному азарту и интересу к тому, чтобы объездить эту норовистую кобылку.

Поднимаю ладони в примирительном жесте.

— Прошу прощения, вы не так меня поняли.

Ее брови взлетают.

— Точнее, я не так выразился. — Спешу исправиться и снова включаю обаяние на полную катушку. — Давайте начнем сначала? Как вас зовут?

Однако вместо того чтобы представиться, незнакомка снова отворачивается, кидает взгляд куда-то в сторону столиков и издает протяжный стон. Что-то вроде «о не-е-ет».

Потом вдруг зло прищуривается, глядя прямо мне в глаза.

— Отказов вы не принимаете, да?

— Вы все верно поняли, — развожу руками. Дескать, виновен по всем статьям.

— И просто так не отстанете?

Снова киваю. Молодец, кошка, твои проблески сознания меня радуют.

— И вы бы, наверное, хотели продолжить беседу где-нибудь в другом месте, я верно понимаю?

Ее голос кажется странным, слишком высоким. Но это она, скорее всего, от возбуждения.

Что ж, как я и предполагал, женское «нет» означает «да, просто поуговаривайте меня». Так и знал, что она быстро сдастся. Даже обидно, я-то настроился на долгую осаду.

Победно улыбаюсь и киваю.

— Именно. Ты не пожалеешь, — многозначительно обещаю я, перехожу на «ты». Легонько касаюсь ее плеча и глажу его. К чему политесы, если уже через полчаса буду на ней?

Ее глаза расширяются, а я уже не сдерживаюсь: тяну к кошке руки, чтобы обнять за талию, так сказать, застолбить добычу, и показать Богдану, что выиграл в нашем споре.

Кошка вдруг поджимает губы и резво встает с барного стула, а ее рука со стаканом взлетает в воздух. Не успеваю ничего понять, как чувствую взрыв ощущений внизу под ее шипение: