Лягушка всё говорила. Она выполняла все мои приказы, кроме
замолчать. Я уж подумал её съесть, но как-то глупо — она хоть
какой-то инструмент.
Я прилег на кровать и стал думать. План очень простой — стать
сильнее. Для начала попробовать свои силы и отожраться. Потом можно
заняться макропланированием. Была мысль свалить отсюда… Не знаю,
пошлет ли Айзен кого-то убить дезертира, но что тут делать?
Скитаться по пустыне, пока не сойдешь с ума? Думаю, с год
продержусь. Ввалиться в мир живых, и там что? Прятаться от
синигами? Тут хоть какая-то свобода, а там либо смерть, либо
лаборатория Маюри.
А насчет еды…
Аарониро Арруруэри это не помогло. Но тот был один. Наберу из
брака Айзена фракционов и прикажу им носить мне еду. Это здесь эта
лягушка убога — но средний адьюкас неуязвим для гилианов, кроме
того, она им приказывать может. И это только начало! Сотня рядовых
пустых — гилиан, сотня гилианов — адьюкас, сотня адьюкасов — вастер
лорд! А гилианов в лесу меносов немерено, искать их просто (они
орут). Отъемся.
И самому надо тренироваться. Насколько я понял, все съеденные
дают мне доступ к своей памяти и навыкам, но они находятся в
долговременной памяти. А перевести в оперативную я могу только
одного поглощенного одновременно.
Хотя тоже непонятно. Вроде бы я всегда обладаю регенерацией и
изменением формы — способностью отращивать щупальца. То ли это моя
способность, то ли если съесть много пустых с однотипной силой я
смогу взять эту силу на постоянную основу…
— Вейши, выключи свет, — приказал я.
Лягушка метнулась в сонидо. Быстро, не так как я, но быстрее
среднего адьюкаса. Удар языком и свет пропал.
Я вполне четко видел лягушку и ощущал её реацу даже в темноте.
Второй фракцион стоял в углу и изображал шкаф.
Как только выключили свет, я почувствовал себя намного лучше.
Словно в тень зашел после солнцепека. Видимо, свет угнетал
меня.
Точно! Арронилье же мог менять формы в темноте.
— Не атакуйте меня, я попробую сменить форму, — приказал я.
Без труда я принял вид моего поверженного врага. Потом еще
нескольких пустых и, в конце концов, Кайена Шибы.
— Последнее на редкость уродливо, Господин, — сказала мне
лягушка.
Пустой гуманоид согласно закивал и замычал.
Может, я в иллюзии Айзена?
Я вернулся в прежнюю форму и продолжал ревизию возможностей.
Изменение форм и размеров удавалось на ура, но только в темноте.
При свете я лишь отращивал щупальца. На свете я чувствовал себя
хуже. Плохо. Это в Хоэко Мундо ночь, а вот в мире живых или в
Обществе Душ…