Хм, сколько времени?.. О, пора уже вставать, если я хочу успеть
привести себя в порядок. Надо только со стилем не напутать, а то
будет странно, если я попрошу Анжелу завязать мне галстук. А ещё
мне сегодня придется обойтись без чая, к которому уже успел
привыкнуть. Она, конечно, подозревает меня… в чем-то, но прямо
подтверждать её подозрения я не собираюсь. Сейчас она для меня
угрозы не представляет, но мало ли…
Пока возился с утренними ритуалами, мне вспомнился наш последний
разговор. О том, что у неё нет приятных тем для разговора. И что у
неё когда-то был друг, который был с ней добр, но который сделал
кое-что непростительное. Хорошее настроение начало портиться, ведь
я точно знаю, о ком она говорила.
Бенджамин. Её второй создатель. Она говорила именно о нем.
Когда-то он был одним из самых верных соратников "А", переживший
вместе с ним нападение Арбитра. Он помогал ему начать всё сначала,
помогал ему лепить из пепла его собственное Крыло… Но потом, когда
"А" окончательно поехал кукушкой, а масштабы творящегося трындеца
перешли все разумные пределы, он сделал то, что на его месте сделал
бы любой адекватный человек – попытался смыться. Однако то ли у
него что-то пошло не так, то ли он просто не смог бросить старого
друга, но в итоге он попытался связаться с "А" и вразумить его. Но
его сообщения перехватила Анжела…
Сейчас он – Сефира Архивного Отдела. Из всех Сефир его личность
сохранилась лучше всего. Неудивительно, впрочем: его мозги почти
сразу пустили в дело…
И ведь это правда, что Бенджамин, в отличии от "А", был добр с
Анжелой. Наверное, он вообще был единственным человеком, от
которого Анжела видела хоть что-то хорошее в своей жизни.
И она лично прикончила его.
Почему? Потому что "А" уже начал претворять в жизнь свой
проклятый сценарий, а Бенджамин попытался его остановить. Вот
только "А" сей душевный порыв не оценил, и отдал Анжеле
соответствующий приказ. И она выполнила его. Не потому, что она
кровожадная мразь, а потому, что она… машина. Разумная, способная
чувствовать, но машина.
Точнее, это она так думает. Поправьте меня, если я не прав, но
если у машины есть разум и чувства, то это уже не совсем машина.
Вот только "А" так не считал. Он всегда говорил, что «машина должна
вести себя как машина». Говорил он это всегда Анжеле. И она, как
полагается машине, добросовестно выполняла приказы. Она даже убила
своего единственного друга, когда ей приказали. Что она при этом
почувствовала? А какая разница, она же