Я снял бинты, чтобы взглянуть на оставленную рану. Глубокий порез на большом пальце. Рана будто и не собиралась затягиваться. Увидев это, отец протянул мне ещё одну склянку с зельем исцеления.
– Этот меч очень опасен. Я не знаю, как тебе объяснить, но я не хочу, чтобы ты им пользовался, – сказал отец.
– А разве ты не создавал столь же опасное магическое оружие? – поинтересовался я.
– Было дело. Некоторыми экземплярами я даже горжусь.
– Это мой первый меч, как ты предлагаешь мне от него отказаться?
Отец посмотрел на меня и сжалился.
– Понимаю, но прошу, будь с ним осторожен. И пользуйся им только в крайних случаях! Этот меч - далеко не инструмент защиты. Он так и шепчет о своём желании убивать.
– Я понял тебя, – улыбнувшись, ответил я.
– Как назовёшь его?
– Меч?
– Ну да.
– Хм... – я ненадолго задумался над ассоциативным рядом. – Абрин.
– Нууу и жуткое же ты выбрал имечко...
– Ну не солнышком же его называть.
– И ты решил его назвать в честь невероятно токсичного растения...
– А по-моему, очень даже подходит.
– Тебе решать.
Отобедав, мы закончили с мечом изготовили для него ножны. Не знаю почему, но внутреннюю часть ножен я покрыл остатками сплава из болотной руды.
Шли годы, я продолжал тренировки и изучение металлов и их свойств. Вскоре я всё-таки смог понять, как достичь такого же эффекта, как с моим мечом. Отец рассказывал мне, что создание магического оружия требует насыщение металла магией. Я же воспользовался совершенно новым методом. Мифрил оказался катализатором для магической энергии: он хорошо собирает и концентрирует магию. А болотная руда, в свою очередь, при взаимодействие с мифрилом выделяет природный токсичный элемент.
Позже я также обнаружил, что в ножнах скапливается жидкий концентрат. Без сомнений, это был токсин. Экспериментировать я с ним не стал, но установил, что растения он разъедает в месте контакта. На всякий случай, я собрал пару склянок этого яда.
Мне стукнуло уже восемнадцать лет. Отец всё чаще начал вопрошать о моём будущем. Мы стали даже ругаться из-за этого. Он безостановочно твердил о том, что я должен повидать мир, что я уже готов к этому. Он словно специально ковырял мои детские обиды и мечты о желании стать авантюристом. Но я был твёрд в своём решение стать кузнецом.