Каюты расположены в основном по бокам
дирижабля, а в центре размещены рестораны и развлекательные
заведения. И вот нас привели к нашим каютам. Они стояли в
ряд.
Внутри двуспальная кровать, немного
мебели, дверь в туалет с ванной и, собственно, всё. Впрочем, нам
лететь-то часов пятнадцать. Вот только…
— Вы что, собрались все здесь
остаться? — возмутился я, глядя на женщин. Ольга уже прыгнула в
кровать, Анна присматривалась, а трио ПЖМ обсуждали, где коврики
постелить. Да, Блэр уже восстановилась и была счастлива, узнав о
путешествии.
Хм. Что-то меня посетила мысль, а я
вообще переживу это путешествие с таким количеством
женщин?..
Дирижабль.
Ночь.
Значит, сплю я, никому не мешаю, под боком сопит Блэр,
пытающаяся задушить Олю своей большой грудью. С другой стороны
Альма, раскинувшая свои руки и ноги в разные стороны. И вдруг звук
разбитого стекла!
Открываю глаза, готовый к бою, но врагов нет, лишь Кира на
четвереньках, сидящая на столе. У стола, на полу, разбитый
стакан.
И ладно бы девушка была в облике монстра, но нет, в
человеческом… Благо, хоть в белье. Как и все остальные.
Глаза Киры сверкают, рычание размеренное, хвост виляет, кошачьи
ушки торчком. Вдруг, она резко спрыгивает со стола и на огромное
скорости мчится к стене. Потом бежит по стене, отскакивает и
прыгает… на меня, в полёте обращаясь пумой.
С трудом успел выставить руки и поймать махину, которая весит
много сотен килограмм. Но вдруг она становится человеком и падает
мне на грудь. Вцепляется пальцами в одеяло и начинает лизать моё
лицо, после чего резко разворачивается и прыгает на другую
стену…
Это что?.. Великий и ужасный ночной тыгыдык?..
— Кис-кис-кис… — похлопал я по груди, и Кира, которая секунду
назад застыла посреди комнаты, резко обернулась. Миг и она уже
несётся и прыгает на меня. Хватаю, скручиваю и засовываю под
одеяло. Всё! Держу!
Начинаю наглаживать голову и спину, слышу довольное мурчание. Но
меня взяли и укусили за руку… Продолжаю, ведь если вырвется, уснуть
вообще не даст…
Постепенно игривость в сияющих во тьме глазах сменилась на
сонливость, и Кира уснула. А я, посмотрев на свои покусанные руки и
расцарапанную грудь, вспомнил о старике директоре. Его Дарья
покрупнее Киры будет, и характер посложнее… Мне аж жалко его
стало.
С трудом, но уснул, правда, казалось, только закрыл глаза, как
вновь пришлось просыпаться.