Уверен, он первым бы достал пистолет и
открыл бы огонь на поражение.
Но это всё лирика. Показания я дал.
Получил подписанную копию и идите гуляйте. Как и их «постановление
о запрете на выезд». Хорошая попытка, но нет. Могу пальцем ткнуть в
закон и показать, что в данном случае этой бумажкой можно лишь
задницу подтереть.
Так что, когда полиция уехала, мы
поехали в академию, и, пока Анна собирала вещи, заодно общалась с
Лизой, которая сейчас окажется в весьма спорном положении, я
пообщался с директором. И выглядел он неважно.
— Да, я уже видел заголовки новостных
агентств, — постанывал старик, видно, что он не выспался. Сидели мы
как обычно за кофейным столиком и пили горький кофе. — Кто-то из
преподавателей слил, что именно твоя троица будет участвовать. Кто
именно, я не знаю. И это ещё больше печалит. Вероятно, я подам в
отставку. Прав ты, Серёж, к старости я совсем размяк.
Комментировать его я не стал. В
академии бардак, причём откровенный. Настолько, что комендант
общежития принуждает простолюдинок к сексу, а аристократы могут
себе позволить что-то даже похуже этого. Про пронос оружия и кучу
диверсантов я вообще молчу.
Тут надо всех увольнять и набирать с
нуля, и то, лишь после тщательной проверки.
— А ещё, вероятно, мне предстоит
тяжёлый разговор с Императором, и, скорее всего, недоговорить или
соврать я не смогу. Физически.
— Понятно, — нахмурился я. — Тогда
передайте ему, что всё, чего я желаю, это спокойной жизни. И нет,
от Блэр с остальными я не откажусь. Зябликов я или кто? Своё мы не
отдаём. Тем более я дал обещание защищать этих
проблемных.
— Хорошо, передам, — старик откинулся
на спинку стула. — Всё закрутилось в настолько мощный водоворот,
что засасывает в себя всё больше и больше людей. Возможно, вскоре
это выйдет из-под контроля.
— Учитывая надвигающуюся войну, кто-то
и добивается хаоса внутри страны, — предположил я.
— Скорее всего. Противник долго
готовился. Империя же наоборот, долго жила в мире и не показывала
зубы, отчего теперь все считают нас беззубыми.
— Если периодически не давать
подзатыльники, люди перестают тебя бояться и начинают забывать о
том, почему именно боялись, — согласился я с ним.
Поэтому мне и приходилось регулярно
ставить зарвавшихся студентов на место. На первом году обучения
зубы таких дурачков сыпались на землю словно град. Особенно тех,
кто не знал о том, кто такие Зябликовы, и принимал меня за
простолюдина.