Я с удовольствием пронаблюдала, как темнеют от злости и бессилия бирюзовые глаза, как сжимаются тяжелые кулаки. Мне доставило ни с чем не сравнимое удовольствие макнуть командора, как нашкодившего котенка в тапки, в неприглядную реальность бытия на задворках Альянса. И отдельным, особым удовольствием для меня была возможность диктовать командору свои правила.
Лицо арлинта потемнело от сдерживаемых эмоций. Глаза опасно сверкнули. И я даже на секунду им залюбовалась. Хорош, мерзавец! Хорош! Это тогда, будучи сопливой девчонкой, я не могла оценить по достоинству этого мужика. Сейчас… Я с сожалением подавила вздох. Сейчас я тоже не могу оценить его по достоинству. Если не хочу, конечно, чтобы Бинго записали в педрилы.
Молчание затянулось и уже начало действовать на нервы. К тому же, какой-то случайный выпивоха мог стать свидетелем нашего тет-а-тета, а мне этого не надобно. Так что, надо было расходиться. Я скрестила враждебным жестом на груди руки и процедила, стремясь создать образ законченного мудака:
— Что, нечего возразить, ваше благородие?
Арлинт подозрительно сощурился:
— Ты — землянин?
Признаюсь, сердце мгновенно ухнуло в пятки, а кровь на мгновение застыла в жилах! Прокол! Да еще такой тупой! В мозгу лихорадочно завертелись шестеренки, ища выход, а я, копируя интонации арлинта, протянула:
— Чего-о-о? Какой-такой землянин?
Бирюзовые глаза впились в меня словно крючья:
— «Ваше благородие» — это старинная форма обращения на планете Земля.
Я выдавила из себя облегченный вздох:
— А-а-а-а! Вот ты о чем! Так у меня в команде был землянин, всегда, как трезвый, так ко мне обращался. Вот и привязалось.
— А где сейчас этот землянин?
Я безразлично пожала плечами:
— Если ты так хорошо знаком с обычаями Земли, тогда должен знать срок их жизни…
Это был мой самый большой козырь. Обычно, после него отпадали все вопросы. Так получилось и в этот раз. Подозрение потухло в глазах командора, лицо расслабилось. Он кивнул в знак того, что ему все понятно, и уточнил:
— Так когда нам с Борисом прийти? Лучше, чтобы мальчика поменьше видели.
— Старт в восемь ноль-ноль по местному времени.
Арлинт снова кивнул, не прощаясь развернулся, и побрел куда-то в противоположный угол космодрома. Против своей воли я смотрела ему вслед до тех пор, пока его фигура не растаяла в плохо освещенном пространстве. И лишь потом зашла на корабль, сразу же направившись в собственную каюту. Там у меня на черный день была припасена бутылка отличного коньяка. Кажется, это день уже почернел.