— Ты как? — первым не выдержал гнетущей тишины Мелехов.
Они как раз остановились на светофоре, и он мог спокойно повернуться к Минаевой и рассмотреть. За руль жених её не пустил, потому что всплеск адреналина в крови, что держал Анжелу на плаву последние несколько часов, стал спадать. Осознание случившегося постепенно ложилось на плечи, придавливая к земле и вызывая тремор рук.
— Хреново, — не стала приукрашивать действительность Лика. — Моего отчима и лучшую подругу чуть не убили сегодня. Водитель служивший нашей семье столько лет погиб, как Алиса… Пусть я её терпеть не могла, но всё же жаль её. И всё из-за какого-то отморозка, что возомнил себя вершителем судеб. Как так, Матвей? Как вообще можно лишить кого-то жизни? Я понимаю, когда люди защищаясь, могут убить. Могу понять, что смерть — это часть войны. Даже могу принять убийства в состоянии злости, аффекта и ярости, ведь люди эмоциональны по своей природе и не все, к сожалению, умеют подчинить эмоции разумом. Это не оправдывает таких людей, но можно хотя бы понять причину, но так… Расчетливо, из-за угла… Бред какой-то… Бред приправленный цинизмом. Алиса совсем молодая и очень амбициозная. Она вполне могла захомутать какого-нибудь богача, нарожать ему детей и жить в роскоши, иногда закрывая на грехи мужа. Она этого хотела. Она к этому стремилась и вполне могла осуществить свои планы. А теперь её ждет сырая земля и больше ничего не будет. А Михаил Сергеевич… Он совсем скоро должен был стать дедом. Мечтал выйти на пенсию и уехать с женой в деревню, разводить кур и уток. Теперь же его внуки никогда не увидят деда. Разве это справедливо?
Под конец голос Анжелы сорвался, и она всхлипнула. Девушка судорожным движением стерла слезы с щеки. Минаева не планировала плакать, но злость и непонимание требовали выхода. Наверное, ей действительно нужно было выговориться и поплакать, прятать в себе столь сильное негодование невыход. Стало чуть легче. Пусть ненамного, но в груди будто бы спустили надутый шарик, что давил на внутренние органы.
— Жизнь несправедливая штука, — просто сказал Мелехов. Машина уже тронулась с места, и Матвей вел авто одной рукой, второй же потянулся к Лике, сцапал её ладонь и чуть сжал. — Я понял это достаточно рано, хоть мама и старалась скрывать до последнего выходки моего папаши. Есть вещи, которые мы не можем изменить. И даже повлиять на них не в силах. Тут главное самим не скурвиться, а остаться человеком. Ну, и не угрохать раньше времени нервную систему.