Его взгляд заставил шагнуть назад. Я повиновалась безотчетному инстинкту и очень пожалела о том, что не могу броситься прочь из комнаты.
– Мой член побывает в тебе сегодня.
– Но я…
– Это единственное обещание.
– Нам нужно обговорить условия, – постаралась произнести это твердо, но вышло жалко, умоляюще.
– Я похож на того, кто заключает договор с подстилкой?
Меня бросило в жар, а потом окунуло в холод.
Я знала, на что иду. Да? Нет, я ни черта не знала. Надеялась выбраться из одной ловушки и попала в другую.
– Повернулась, живо, – приказал Палач таким тоном, которому нельзя было не подчиниться. – Я хочу увидеть твою задницу.
Я сделала несколько шагов на негнущихся ногах, выполняя его требование. Пот прошиб тело, мелкие капли проступили на заледеневшей коже.
Я чувствовала себя шлюхой, погружалась в грязь без надежды оттуда выбраться, а ведь он меня еще не тронул, не коснулся.
Что же будет дальше?
Ладно, я должна быть сильной, должна переступить через себя. Разве проституткам нравятся все их клиенты? Но я не проститутка. Точнее не была ею до этого ужасного дня.
– Хватит, – заявил Палач. – Лицом ко мне.
Я медленно повернулась.
Только бы не расплакаться, только бы…
– На колени, – прогремел новый приказ.
Я покорилась, стараясь ничем не выдать слабость, но мелкую дрожь скрыть никак не удавалось.
– Покажи, почему из всех девок я должен выбрать тебя, – небрежно произнес Палач и снова закурил, еще более вальяжно располагаясь в кресле, широко расставил свои мощные ноги. – Повиляй задницей, поиграй с грудью.
Я видела, как нечто такое вытворяли подружки брата. Он много кого приводил в нашу квартиру, не раз я становилась свидетельницей сцен, которые совсем не желала бы увидеть. Но в том и проблема, что меня мутило от одного их вида, а теперь становилось дурно от самой себя.
Я ничего не могла повторить. Вряд ли бы мои действия смотрелись сексуально.
– Двигай ко мне, – холодно бросил Палач.
Я попробовала встать.
– Нет, – он прожег меня взглядом. – На коленях.
Ноги сами собой подкосились, возвращая тело в прежнее рабское положение. Я подавила вспышку ярости. Я не имела права протестовать. Пришлось наступить на горло собственной гордости, нет, пришлось забыть, что у меня в принципе есть гордость. Я вещь. Он мой хозяин. Правила игры очевидны. Если хочу спастись, то выполню любой, пусть самый унизительный и омерзительный приказ.