Исайя сидел в кресле и смотрел на меня.
— Господи, как ты меня напугал, — сказала я.
На Иманове были брюки и белая рубашка, закатанная до локтей. Я уставилась на его предплечья, увитые жгутами вен, и тяжело сглотнула.
— Что ты здесь забыла? — спросил он.
— Я хотела взять книгу.
— Книгу? — усмехается и разглядывает меня.
А взгляд его осязаемый. Я вздрагиваю каждый раз, когда он трогает меня взглядом. И я как дура стою и не могу пошевелиться. Он полностью завладел моим вниманием. Я не знаю, почему он так действует на меня! Мне бежать от него надо как можно дальше, а я не могу. У него аура безграничной власти, и мне на каком-то глубоком уровне хочется ему подчинятся.
Кажется, я влипла.
— А что, нельзя? Или нужно спрашивать разрешения? — выпаливаю, злясь на себя.
— Наконец-то до тебя начинает доходить.
— Я не собираюсь ничего спрашивать! Я вообще не хочу здесь находиться. Зачем я тебе? Я так устала от всего. Мне двадцать три, а чувствую я себя на все восемьдесят. Я каждого шороха боюсь. Что тебе нужно? Давай поговорим? Нам нужно прийти хоть к какому-то решению ради Катарины.
— Садись, — он кивает на стул напротив себя.
Я нервно сглатываю и сажусь.
Только сейчас замечаю, что на столике возле него стоит спиртное.
— Что дальше? Ты ответишь на мои вопросы? Что я здесь делаю?
Он наливает стакан и двигает ко мне.
— Я не буду.
Забирает обратно.
— Ты здесь из-за девочки. Как только я найду другую няню, чтобы она к ней привыкла, ты исчезнешь.
— Что? В смысле исчезну? Ты… Убьешь меня? — смотрю широко открытыми глазами на Иманова.
Он крутит стакан в пальцах.
— Я хочу этого. Но не сделаю.
Я не спросила почему. Но думаю, знаю ответ. Савина. Подруга не даст никому обидеть меня.
— Тогда что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни.
— Я не брошу Катарину.
— Бросишь. Она тебе никто, как и ты ей.
И тут меня просто бомбить начинает. Да как он смеет так говорить?
— Я была с ней с самого рождения! Я кормила ее, заботилась, отдала всю любовь. Кроме меня, она ни к кому не привязана. Тебя не было рядом, ты ушел. Я ее не брошу. Лучше убей.
— Это не сделка, где ты можешь выторговать лучшие условия для себя, Лера. Я ставлю тебя перед фактом, а ты беспрекословно все выполняешь. Чем больше сопротивляешься сейчас, тем будет больнее после.