- Давай, - согласился Сергей. – Только сегодня твоя очередь платить.
Никита тоже выбрал «Дьяволу» и подтолкнул задумавшуюся Надю:
- Надь, а ты?
- А? – она вздрогнула и посмотрела на него так, словно только что проснулась.
- Пиццу, спрашиваю, какую будешь?
- А вы какую?
- «Дьяволу».
- А, ну и я тоже. Она ведь острая, да?
- Да, с чили и халапеньо. Нам, пожалуйста, «Дьяволу», - попросил Никита подошедшего официанта. – Две обычных и одну макси.
От каждого нового упоминания дьявола, даже всего лишь названия пиццы, у Алисы подкатывала к горлу едкая чернота. Она не могла понять, почему ее вдруг так разобрало. Как будто предчувствие чего-то жуткого, неотвратимого и неумолимого.
- Лиска, ты чего такая… мутная? – спросил Сергей.
- Не знаю, - поморщилась она. – Как-то нехорошо.
- Грозу обещали вечером, - пробурчал с набитым ртом Паша. – Душно.
А, ну понятно, вздохнула Алиса с облегчением. Все дело в грозе. Перед грозой ей всегда становилось не по себе. Как будто давило что-то. А тут еще эта их экскурсия до кучи.
- А чего вы так быстро-то? – спросила она, вытянув из стакана через трубочку остатки колы.
- Да хреновая потому что экскурсия, - скривилась с досадой Надя. – Пришел какой-то парень, провел по лестнице вверх, вниз, рассказал всякую ерунду и потребовал донат.
- И большой донат?
- А десятку бумажную в ящик бросила. Там не видно.
- Жадная ты, Надька.
Надя действительно была малость прижимистой, об этом знали все. Но сейчас Алисе почему-то захотелось уколоть ее. Раздражение никак не могло улечься, кипело и требовало выхода.
- Не жадная, а экономная, - нервно улыбнулась Надя. – Да и не стоила эта сраная якобы экскурсия больше.
Все были в каком-то непонятном напряжении, как будто никак не могли выбраться из тени зловещей ротонды. А может, и правда из-за надвигающейся грозы. Парило так, что было тяжело дышать, а на западе, со стороны залива, небо уже начало свинцово мутнеть: там собирались еще не тучи, но их предтечи. Посидели немного, доели пиццу и пошли обратно к метро. Гулять больше не хотелось.
Алиса надеялась, что ее тревога пройдет сама собой, когда начнется дождь. Так бывало всегда – но не сегодня. Поздно вечером, стоя у окна и глядя на разгул стихии, она едва не плакала от страха и непонятной тоски, стиснувшей грудь. Молнии ветвисто распарывали небо, гром гремел, набегая раскатом на раскат и отзываясь внутри слоистым эхом.