Он так нервно застегивал ширинку, что
прищемил тонкую кожу своего не в меру востребованного агрегата.
– Твою ж мать! – вскрикнул он,
заскулив.
На этот раз у Жанны не возникло и
капли сострадания к подлецу. Она лишь злобно искривила губы в
ухмылке.
– Оторвать бы его тебе к чертям! –
взорвалась она, а потом швырнула в него первое, что попалось под
руку.
Это оказалась наградная статуэтка.
Макс был хорошим анестезиологом и в свои двадцать пять уже заслужил
признание. И, как оказалось, не только как специалист.
– Сволочь! Кобелина ты похотливый! –
разобрало Жанну.
– Вау, сколько пыла! – неожиданно
восхитился Макс, видимо решив, что лучший способ защиты – это
нападение. – А что ж ты его в постели-то не показываешь?
– Ты что, спишь с ней? – возмутилась
сестричка, о которой парень как будто уже забыл.
–А! Что?
Он повернулся к ошарашенной
любовнице, которая уже поднялась с колен и стояла теперь, вперив
руки в бока.
– Говнюк! – взвизгнула медсестра и
отвесила Максу звонкую и смачную оплеуху. А потом, гордо вскинув
голову, удалилась, будто специально задев Жанну плечом.
Та пошатнулась и чуть было не упала.
Уперлась рукой в стену и постаралась выровнять дыхание.
Ей тоже хотелось сбежать, но она
ощутила вдруг адскую слабость в коленях. В довершении этого раненое
сердце билось с таким надрывом, будто пыталось отменить само время
и стереть момент позора с полотна реальности. Вот только сделать
этого оно не могло, и все, что ему оставалось – это судорожно
отсчитывать минуты покалеченной Жанниной жизни.
Девушка с трудом подняла голову и
посмотрела в глаза любимого. Они были непривычно жесткими,
колючими. Не глаза будто, а два битых осколка, что впивались в ее
лицо. Губы Макса тоже кривились, словно его заставляли смотреть на
что-то мерзкое, и у Жанны вконец сдали нервы.
– За что? – пуская позорную слезу,
прошептала она.
– Не за что, Жанна, а почему, –
холодно сказал он, отходя к столу и наливая себе коньяка в пузатый
бокал.
– И-и-и почему? – растерянно
пробормотала она.
– Потому что я устал от пресности, –
жахнул он коньяк. – Я две недели хожу за тобой, как собачонка.
Задариваю цветами, конфетами, мелодрамы твои дебильные в театре
смотрю, а что взамен?! – неожиданно вспылил он.
Жанна так опешила, что отшатнулась и
ударилась спиной об косяк.
Она не знала, что ответить. Не
понимала его претензий. Чего он мог хотеть взамен?! Она и так
отдала то единственное, что может отдать девушка – свою невинность.
Не то чтобы Жанна ею очень уж дорожила, но она берегла себя для
того самого, единственного. Аж до двадцати двух лет. Конечно,
причиной ее непорочности была не только целомудренность, но и
секреты, которые она держала при себе. И все же ради Макса она
преодолела страхи. Открылась. Отдалась! А он…