— Щепетильный лич, — вздохнул
Максимус.
Варлорд не понял, какие именно эмоции
член совета вкладывал в эти слова и этот вздох.
— Побуду скептиком, — возразила
Бактра. — Арантир, может, и трясётся над своими людишками, но
сомневаюсь, что он сдастся просто от угрозы потерять тысячу-другую
жителей. Готовьте план на случай, если придётся сражаться до
конца.
Горон кивнул, признавая разумность
слов волшебницы. Война — череда фатальных случайностей. Нужно быть
готовым к случайностям, особенно если ты эти случайности вполне
можешь предсказать и просчитать.
— Совет соберётся завтра, — заключил
Максимус. — Выступишь перед нами. Полноценная война не может быть
простой, нам потребуется подготовка и развёртывание сил. Будь готов
спорить с Агфас.
Ответить Горон не успел, Бактра его
опередила.
— Её место в совете не прочно. Она
стала слишком осторожной, слишком мягкой. Пусть мы не одержали
достойных побед во время последней войны. Однако получили ценный
опыт. Отсиживаться в Цитадели и думать, что проблемы внешнего мира
нас не затронут — слепая наивность.
Варлорд посчитал разумным ничего не
отвечать и лишь склонился перед советом.
Максимус оказался не совсем прав.
Этим же вечером Агфас сам посетила покои Горона для разговора
наедине. Когда, открыв дверь, варлорд увидел у себя на пороге
немолодую волшебницу, испытал двоякие чувства. Горон и Агфас часто
спорили, имея во многом разные взгляды на вещи. Однако в то же
время общее понимание мира у них совпадало. В каком-то смысле оба
мага ставили перед собой похожие цели, но выбирали разные пути
достижения.
— Проходи. Вина?
— Не откажусь, — подтвердила
Агфас.
Вскоре они уже сидели за столом.
— Ну что? Меня уже списали, как
мягкотелую курицу, считающую, что можно отсидеться в Цитадели,
закрывшись от внешнего мира?
— Да, что-то вроде того, — кивнул
Горон.
Женщина сделала хороший глоток. Она
не хуже прочих понимала, что Цитадели секрет пороха нужен. Очень
нужен! И обвинение в мягкосердечности звучали смешно: Агфас готова
утопить города в крови, если от этого будет польза. Ей всего лишь
не хотелось связываться с Арантиром. В Цитадели знали, как лич
разговаривал с Давидом, принцем одного из сильнейших государств
региона. Арантир не блефовал, не играл словами, нет! Он говорил
чистую правду, и в этом заключалась вся проблема.