Мадам в завитушках закрывает рот,
быстренько хватает со стола деньги, сует их, как попало в свою
сумку, и, пятясь назад, осторожно, мимо Дениса, покидает
пространство. Слышно, как она торопливо цокает прочь.
- Ах ты, тварь, я тебя в полицию! –
орет дама другая, уже без очков, вся в пищевых отходах.
Начинает подтягиваться народ. Денис
сдергивает со стула опешившую Еву, и они бегут, бегут, бегут… через
трамвайные пути, наперерез машинам, в подворотню, через двор, через
следующую улицу, через какую-то стройку… и вот он останавливается
спиной у забора, хрипло дышит, оседает, синеет. Она в ужасе
присаживается рядом.
- Что?! Сердце?! Как ты?
- А ю о'кей, беби? – сквозь хрип
выдавливает он.
Ева встает и громко говорит:
«Идиот».
- Я должен был это остановить,
понимаешь? Может, эта сволочь в следующий раз будет знать, да? Кое
за что можно в рыло тарелкой.
- Думаешь, ее это убедит?
- Ну, хоть опасаться будет.
У нее дома все в порядке. Мама
радуется Денису, которого она давно и хорошо знает. «О, кто к нам
приехал, Денечка, ты мне как сын!» - говорит мама. И быстро
смывается, оставив им пожелание не скучать. Денис вытаскивает
откуда-то бутылку с коньяком.
Алкоголик, говорит Ева. Алкаш, шпана
и придурок. И больной. И почему это я не вышла за него замуж! А на
кой черт мне такой геморрой? Какой ты в задницу муж?! Пей, и
проваливай спать. Мы с Маринкой пойдем смешариков
смотреть.
- Привет, Маринка! – говорит Денис
маленькой девочке. – Я первый раз тебя вижу, но ты мне уже
нравишься!
Марка трогает его за ногу, и
удивленно смотрит, какая она длинная, эта нога. Потом
разворачивается и идет к своим игрушкам.
Денис уходит от Евы утром, оставив на
диване запах курящего мужчины. Ева слышит, как он встал там, в
соседней комнате. Она выходит из спальни проводить его и запереть
дверь, и не решается спросить, надолго ли он в городе. Придет ли
еще. Хорошо, хоть теперь повидались.
Проходит два дня.
Сначала на Еву падает книжка.
Это ничего, не больно, но как-то
обидно. Шла по собственной территории, как хозяйка и власть, и тут
- на тебе книжкой по башке.
- Холера! - говорит Ева, засовывая
книжку обратно на полку шкафа - для этого нужно встать на цыпочки,
и, видимо, Ева задевает то, что держится на соплях, потому, что
книжный град незамедлительно обрушивается на нее и на пол.