Марк наотрез отказывался признавать того отцом. Он несколько раз
громко и четко проговорил, что их ничего не связывало, а внешнее
сходство было банальной случайностью. Марк настаивал, что родился в
деревне далеко на севере и был круглым сиротой. Его вырастили
сердобольные старушки, живущие по соседству. Когда ему исполнилось
четырнадцать, он ушел в город на заработки и некоторое время
трудился в разных лавках в качестве подмастерья. Позднее его нашел
наставник и забрал к себе, чтобы обучить тонкому ремеслу
артефакторики. О последнем Марк рассказывал особенно воодушевленно
и живо, будто о лучшем времени за последние годы. Он звучал
искренне, к тому же сыпал мелкими, но важными подробностями,
которые заставляли поверить в эту историю. Мастер с удовольствием
слушал его, радуясь, что нашелся человек, приютивший такого
странного парнишку, как он, а остальные согильдийцы обожали
расспрашивать об артефактах, которые делал наставник. Марк мог
часами трещать на эту тему, не прерываясь, и выглядел по-настоящему
счастливым.
В остальном же, что касалось прошлого, Марк лгал, не краснея.
Мастер не сомневался, что он выдумал всё, что предшествовало
встрече с наставником, и на самом деле не было никакой деревни на
севере, старушек и ремесленных лавок. Скорее всего, Гилдартс был
прав, и парнишка угодил в лапы к темным магам, которые держали его
взаперти и использовали для ритуалов. Однако сам он едва ли горел
желанием рассказывать об этом. Марк всеми силами избегал расспросов
о странных символах на теле и всегда старался съехать с этой темы.
Порой он морщился, сжимая одежду в районе груди, и было видно, что
ему больно. Кроме того, он никак не объяснял свое странное
поведение, когда начинал водить руками по воздуху или вглядываться
в пустоту так, будто там что-то было. Когда мастер прямо спросил об
этом, Марк скосил под дурачка и почти искренне удивился: «Правда?!
Я так делаю? Никогда не замечал…». В тот раз он быстро ретировался,
и старик не успел спросить о главном. О том, что больше всего
вводило его в ступор.
А именно — о знании неизвестного языка.
К счастью, Леви тоже заинтересовалась этим, а потому некоторое
время наблюдала за Марком. После каждого неудачного эксперимента,
последствия которого дезориентировали его, она внимательно
вслушивалась, что парень говорит. Вывод, который она сделала, не
удивил мастера, ведь он и сам думал в том ключе. Марк не лепетал
бред и не пытался говорить выдуманные им же слова — он
действительно использовал какой-то язык. Вот только Леви, прочесав
десяток книг, не смогла не то, чтобы найти его, но даже определить
группу, к которой он принадлежал. На всякий случай девочка
скрупулезно записала всё, что услышала, и в свободное время
пыталась расшифровать это. Мастер сомневался, что ей удастся
добиться успеха, но не останавливал. Если кто-то и смог бы
разобрать фразы на чужом языке, то только такая маленькая
жемчужинка, как она.