— Вот так бы сразу, а то
ходил вокруг да около, молча, как партизан, — довольно сложил я
руки на груди, радуясь своей маленькой победе. — Думаю, ей стоит
дать время. Если это не просто симпатия, а любовь, то она поймёт. А
там видно будет.
— А ты-то сам чувствуешь к
ней… любовь? — как ни в чём не бывало поинтересовался Гиневард.
Хотя нет, он слегка перестал щуриться, будто собрался внимать
каждому моему слову.
— Не сказать, чтобы я
когда-то сильно задумывался об этом, — сдержанно ответил я. — Мне
нравится проводить с ней время. Но сейчас я точно не готов к
отношениям. Слишком много людей хотят моей смерти. Я не хочу, чтобы
кто-то использовал её в планах против меня.
Я не стал добавлять, что
отношения, в целом, штука непростая. Оба партнёра должны стать
опорой друг для друга. Причём не просто опорой, а на которую в
случае нужды будет желание опереться.
— Евгений? — Рязанский
как-то странно посмотрел на меня. — Не будь таким понурым. Выше
нос.
— Да я так, задумался о
своём, — спокойно ответил я своему другу. — Зная мою семью, вообще
непонятно, стоит ли пытаться задумываться об отношениях или тем
более о браке. Тут всё в один миг может переиграть отец, и я не
уверен, что смогу в полной мере противиться воле главы
рода.
— Как же я тебя понимаю, —
соглашаясь, кивнул Гиневард, принявшись, как обычно, щурить глаза.
— Хотя, если любишь, то для тебя не будет преград. Вот пример Айрис
и Владислава. Оба любят друг друга и почти этого не скрывают. А
ведь вряд ли два рода смогут вот так просто договориться и
заключить брак. Слишком большая разница в статусах, несмотря на то,
что Айрис — двустихийный маг.
— Не забывай, что Айрис ко
всему прочему иностранка, — решил добавить я от себя. — Вряд ли
японского императора порадует мысль, что Российская империя может
обзавестись столь сильным магом.
— Вот ты считал и подтвердил
мои слова, — ухмыльнулся Гиневард, не догадываясь, куда я собираюсь
завести разговор. — Так что для любви и впрямь нет
границ.
— А что насчёт тебя и Юлии
Смирновой? — стоило мне произнести имя главы студсовета, как глаза
парня слегка открылись. Но надо отдать должное — истинных эмоций
этот хитрый лис всё же не показал, пусть я его и подловил. — Ты с
ней уже четвёртый год учишься, а всё никак не
признаешься.
— Что ж, ты поймал меня на
очень неловкой теме, — хмыкнул на мой вопрос Рязанский, после чего
облокотился о кресло. — Будь моя воля, я бы так и поступил. Однако
не могу. Погоди немного, я хотя бы заварю нам чай. Привёз его из
Британской империи, кстати. У них очень хорошие сорта чая. Пока что
лучше, чем получаются у нас.