–
Товарищ майор!
Хотиненко, наш тыловик.
–
Собираемся, лейтенант. Сегодня все. Пациенты кончились.
Он
козырнул и побежал к палатке. Сейчас из нее вытащат оборудование и
отнесут в грузовик. Затем снимут палатку…
Бу-бух! – грохнуло за холмом. Я глянул вверх. Время будто
замедлилось. Каплеобразный предмет падал на меня с неба. Летел
медленно, будто не торопясь. «Мина!» – сообразил я, но ничего
сделать не смог. Меня будто парализовало. Мина скользнула с неба и
ткнулась в землю в шагах трех от меня. Я видел, как пошел трещинами
ее корпус, открывая спрятанный внутри огонь. Он плеснул наружу и
полыхнул в мою сторону. «Вот и отблагодарили!» – мелькнула мысль и
исчезла. А вместе – и все остальное…
1.
Жара… Невыносимо жарко! Я, голый, лежу среди обломков
вертолета. Рядом изломанные тела, по позам видно, что трупы. Один я
уцелел? Но почему вертолет? Меня везли в госпиталь? Вспоминаем. Я
попал под разрыв мины. Потом, значит, был вертолет, а тот упал. Сам
или сбили? Не все ли равно? Кто найдет меня раньше: свои или
игиловцы? Их здесь почистили, но порой шастают. Кто-то ж стрелял из
миномета… До Хмеймима[5] мы, значит, не
долетели.
Почему так жарко? Я прямо горю. Летом
в Сирии пекло, но сейчас осень.
Болит живот, сильно. Рука скользит вниз, натыкаюсь на
повязку. Живот забинтован. Прикрыли рану? Щупаю марлю – сухая. Сую
палец под бинт – узелок, под ним – шов. Оперировали. Но кто?
Владик? Он бы не стал. Стянул бы рану и отправил в Хмеймим.
Правильно, между прочим. Но вертолет упал…
Боль… Почему не вкололи
промедол[6]? Или действие кончилось?
Тогда давно лежу. Плохо. Подохну, прежде чем найдут. Но если найдут
игиловцы… Лучше умереть, как мои спутники. Пытаюсь пошевелиться.
Приступ боли пронзает тело. Я застонал и инстинктивно прижал ладонь
к животу. От руки полилось тепло. Боль стала уходить, и я держал
ладонь, пока она не исчезла совсем, после чего провалился в
темноту…
Свет… Открываю глаза. Надо мной потолок – белый, с трещинами.
Под ним – лампочка на проводе. Она не горит – свет льется из окна.
Кручу головой. Небольшая комната вроде чулана. Я лежу на топчане у
стены. В углу напротив свалены какие-то тюки и ящики. На больничную
палату не похоже. Топчан голый, покрыт клеенкой. Даже матраса не
подстелили! Подушки с одеялом нет – одна простыня, да и ту
набросили сверху. Плохо. Я не у своих.