В итоге я всё же засыпаю, а просыпаюсь по звонку будильника
ровно в шесть утра. Чувствую себя неплохо и, даже несмотря на всё
ещё сохранявшуюся небольшую слабость, делаю зарядку. Дома, не на
свежем воздухе, поскольку на улице, судя по показаниям
прикреплённого снаружи окна градусника, минусовая температура. А
вчера ещё был плюс.
Лужи покрыты тонким ледком, мы, как обычно, идём в больницу с
Петром, и я специально наступаю в те, что поменьше, и в которых
нельзя замочить ног. Почему-то приятно слышать хруст, словно чипсы
ешь. Что интересно, в той жизни к чипсам я был равнодушен, а сейчас
вдруг так захотелось, что при одном воспоминании рот наполнился
слюной. Причём почему-то чудился слегка обжигающий вкус чипсов с
паприкой. Знаю, что вредно, но сейчас пачку «Lay’s» или хотя бы
«Московского картофеля» я бы оприходовал с таким наслаждением…
Какое-то подобие чипсов в советских магазинах продаётся и сейчас,
но в Сердобске я такого не
встречал[1].
— О чём задумался? — вывел меня из мечтательного состояния
сосед.
— О чём? — переспросил я. — Да о разном. Вот ты, Петро, к
примеру, каким себя видишь лет эдак через тридцать?
— Ого, ну ты и спросил! Думаю, Сердобск к тому времени останется
в прошлом. Скорее всего осяду в Пензе. Буду всё так же работать
хирургом. Возможно, уже стану доктором медицинских наук. А что,
звучит: доктор медицинских наук Пётр Николаевич Прокофьев.
И сам же рассмеялся своим словам.
— Ну а ты кем себя видишь?
— Уверен, и для меня Сердобск останется в прошлом. И терапия
никуда не денется. Но хотелось бы Пензой не ограничиваться. Почему
бы не замахнуться на Москву? Не боги, как говорится, горшки
обжигают, так чем я хуже своих московских коллег?
— Хм, пока что, наверное, хуже, — снисходительно глянул на меня
Пётр. — Ты вообще ещё интерн. А в Москву ехать – это как минимум
для начала докторскую защитить надо.
— А я пока над кандидатской понемногу работаю. Вот закончу
клиническую ординатуру – и засяду за неё всерьёз.
— А на какую тему?
Тут я слегка задумался. В прошлой жизни моя кандидатская
диссертация называлась «Выявление ранних признаков сердечной
недостаточности и некоторых механизмов ее компенсации при
ишемической болезни сердца». Можно было бы и повторить, пусть даже
я и не досконально помнил своё кандидатское творение. Но уж, во
всяком случае, я вполне неплохо помнил, какими источниками
пользовался, когда писал диссертацию. Уверен, даже сейчас что-то из
этого имеется в научном отделе Лермонтовской библиотеки в Пензе,
что-то можно почерпнуть из «легализованных» в СССР медицинских
журналов. В любом случае источники должны быть официальными,
вызывающими доверие у комиссии, в руки которой попадёт моя
кандидатская. Может и правда начать уже писать понемногу?