Я просто не могла ему поверить!
Если все так, как он говорит, то он чудовище!
–Не уточнял, в какой именно, – он дернул плечом. – Вещи собирай быстро, у меня мало времени.
–Вы! – я сжала пальцы в кулаки и пошла на него. Искренне верила, что смогу что-то сделать же, дурочка. – Вы самый ужасный человек, которого я встречала! Немедленно прикажите освободить Влада! Немедленно! Он ни в чем не виноват, это вы все подстроили!
Грех насмешливо смотрел на меня сверху вниз.
Как на букашку. Я же ему макушкой только до подбородка доставала.
Гадский гад!
–А не то что, Владислава?
–А не то, – я задыхалась от истерики. – Не то я пойду в полицию, расскажу, что вы подставили своего племянника! И нажалуюсь на вас в трудовую инспекцию! И подам в суд! И... И...
Варианты угроз как-то резко закончились.
Я хватала ртом воздух и молчала. Хотелось ударить его по широкой груди. Исколотить кулаками, вымещая свою злость.
Но толку-то?
И я, и он понимали, что я ничего из перечисленного не сделаю. Потому что слишком разные у нас «весовые» категории. И как бы я ни психовала, я не могла этого не осознавать.
–Вещи, Владислава, – видя, что я выдохлась, спокойно напомнил мне Грехов. – И насчет рта на замке я не шутил.
Я закусила губу. Опустила голову, сдерживая всхлипы.
Он переигрывает меня по всем фронтам. А я вынуждена подчиняться. Потому что боюсь. Он запросто может сделать еще хуже. И мне, и Владу.
На меня вдруг обрушилось такое громадное чувство вины перед женихом, что я едва сдержала стон.
Я ломала пальцы, кусала сама себе щеки, чтобы сохранить самообладание. Но выходило откровенно плохо.
Отвратительно выходило.
Слезы потекли по щекам, в носу стало сыро. Всхлипнув, я метнулась в свою спальню.
Распахнула дверцы шкафа и уткнулась лбом в полку.
Ненавижу!
Ненавижу его!
Вытаскивала вещи, бросая их на кровать. И ревела, ревела без остановки. Потому что не представляла, что мне делать. Неужели, правда, придется за него выходить?
Я не хочу!
Собиралась я медленно. Постоянно стирая бегущие по лицу слезы, шмыгая носом и шепотом матерясь. Грех, пока я усиленно страдала, медленно прохаживался по квартире. Даже обувь не снял, засранец! Разглядывал безделушки на полках, прочитал все корешки книг. Увидев стопку женских романчиков на столике, язвительно похмыкал, но от комментариев воздержался.