И тут позади раздался голосок. Вкрадчивый такой, участливый. Над
самым ухом прозвучало почти ласковое:
- Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?
Девушка с ужасом оглянулась – и увидела старика с седой бородой.
В белой шубе, но при этом босого. Тоже окоченел, видать – лицо аж
посинело.
- Ты что, очумел, старый? – чуть слышно прошептала она. – Не
видишь, у меня руки и ноги замерзли?
Может, и грубо ответила. Да только старик тоже хорош – нашел,
что спрашивать. Издевается он, что ли? Или сам умом рехнулся от
холода?
Странный дед не обиделся. Как будто даже порадовался –
усмехнулся криво, притопнул одной ногой. Оббежал вокруг девушки,
заглянул ей прямо в лицо и снова спросил:
- А сейчас как? Тепло ли тебе?
Та задрожала еще сильнее. Ей стало холодней, чем прежде, хотя
казалось, что дальше уже некуда. Она не нашла даже сил ответить –
только смотрела жалобно на старика, на его белую шубу.
Тот как будто понял. Расплылся в довольной улыбке, сорвал шубу,
закутал в нее девушку и сызнова спросил все то же самое:
- Тепло ли тебе? Тепло ли?..
- Тепло, дедушка... – пролепетала сиротка посиневшими губами. –
Теперь совсем тепло...
И ей и впрямь стало тепло. Кожа побелела, губы посинели, на
ресницах застыл иней – но она того не замечала.
Ей было так тепло, так хорошо...
И наутро она вернулась домой. На рассвете мачеха открыла дверь –
и увидела на крыльце падчерицу. Сначала показалось, что та одета в
шубу, а в волосах у нее сверкают самоцветы – но потом она
отшатнулась.
Падчерица стояла совсем нагая, покрытая лишь инеем. И не
самоцветы то были, а сосульки. Лютый хлад исходил от девушки –
мертвящий, беспощадный.
Но в руках она держала горсть свежих ягод. Словно капельки крови
алели на посиневших руках.
Страшная гостья потопталась на пороге, но войти ее не
пригласили. Мачеха и сводная сестра уже не могли ничего сказать.
Они и дышать-то уже не дышали.
Взглянув на них в последний раз, падчерица повернулась и пошла к
соседнему дому.
Может быть, там тоже хотят земляники.
А к восходу от древнего леса тоже завывал буран – но уже в
чистом поле. Сквозь снежную пелену едва виднелись очертания идолов.
Древнее капище редко бывало кем-то посещаемо, но вот как раз
сегодня принимало гостей.
Не паломники, правда, то были. Не аколиты ушедших богов. Просто
путники, коих застала в пути непогода. За кольцами валов они
сыскали бедное, скудное, но все-таки убежище. Теперь прижались друг
к другу и тряслись, ожидая прихода утра, возвращения на небо
солнышка.