Может быть, Люся решила сменить симку, как и я? Вот номер и отдали другому человеку. В конце концов, такие ситуации были сплошь и рядом.
— Девушка, не знаю, кем вы там пользовались, но у меня этот номер уже двадцать лет. Знакомых Людмил у меня тоже нет. Не звоните больше.
— Спасибо… — растерянно прошептала, чувствуя опустошение.
Словно бы я бежала длинный-длинный марафон, а на финише вместо пьедестала победителей и ревущих трибун обнаружила голый пустырь. Зачем я бежала, куда?
«Я этим телефоном пользуюсь уже двадцать лет…»
Но как же так? Ведь это был мой номер! Мне его еще в школе купили, и я помнила его наизусть. Неужели и правда — все, что я помню, — это бред травмированной Люси, результат удара головой?
Существует ли вообще успешная, не обремененная семьей и детьми Людмила? Которая ездит на выходные в другие страны и сходу решает любые рабочие проблемы?
Из самокопания и ощущения того, что мир рушится на глазах, меня вырвал слабый голос Маши. Девочка проснулась и, не узнав окружение, тихонько захныкала.
— Тише, тише, — я подошла к ней и успокаивающе погладила по спинке. — Все хорошо.
Миша, спавший рядом, даже не шелохнулся.
Услышав мой голос, девочка сонно приоткрыла глаза и успокоилась:
— Мама, ты только не уходи…
— Не уйду, — пообещала, продолжая гладить девочку.
4. Глава 4
С утра Галавиц, как и обещал, отвез нас в квартиру. Она находилась почти в самом центре. На последнем этаже старого шестиэтажного дома. Сам дом был огорожен забором, в подъезде сидела тучная и хмурая консьержка.
Он выдал мне часть денег, обозначенных в договоре за следующий месяц, предупредил о том, что завтра нужно будет явиться в клинику, сдать анализы по беременности, и, скомканно попрощавшись, уехал, оставив меня с детьми одну.
Наверное, если бы не свалившиеся на меня обязанности, я бы раскисла, сломалась, но то, что на моем попечении оказались двое маленьких, сейчас помогало хоть как-то не потерять связь с реальностью.
Первым делом нужно было разобрать привезенные из Люсиного дома вещи, документы. Изучить наконец договор с Галавицом. Девять месяцев пролетят быстро, а оказаться с детьми после этого на улице и без денег не хотелось бы.
О том, что по истечении этих девяти месяцев придется рожать, думать не хотелось вдвойне.
Если будет возможность, после этого срока вообще лучше уехать из этого города, подальше от «любящих» бабушек и борова. После неудачного звонка самой себе вернуться обратно в свое тело я уже не слишком рассчитывала. Я все еще хотела проверить соцсети и все сайты, на которых я была зарегистрирована, но теперь одновременно и боялась это сделать, опасаясь, что результат будет такой же, как и с телефонным звонком. Не хотелось думать о том, что меня просто не существует.