— Сыночек! Ты очнулся! Всё хорошо! Ура! — восклицает она.
И тут же останавливается и отстраняется.
— Ох! — сокрушается женщина, — прости меня, сынок! — она
поднесла руки к губам, чувствуя за собой вину передо мной, — я
совершенно не подумала, что тебе ещё больно.
— Ничего… — протягиваю я и киваю ей, — может поговорим? —
спрашиваю, вздёрнув бровь.
— Конечно, — соглашается она и садится рядом со мной, сбоку, а
затем, обращается к тёте Клаве, — Клавдия Николаевна, я же вас
просила позвать меня, как только Илюша очнётся! — она произносит
это довольно грубо.
Видимо, для неё это было очень важно, а тётя Клава, в силу
своего возраста, забыла об этом.
Меня посещает дежавю. Будто всё это уже было. Я вдруг погружаюсь
в какой-то ступор.
— Извините, Екатерина Платоновна, — виноватым голосом отвечала
бабуля.
Её голос звучит приглушённым фоном.
— Ладно, я понимаю, ты тоже нервничаешь,— откликается, вроде
как, моя мама.
Ощущение дежавю прекращается одним рывком, оставив после себя
лишь странное ощущение пустоты и бесполезности всего, что
происходит вокруг.
— Так вы… моя мама? — спрашиваю я, внимательно изучая её
лицо.
Она не выглядит на свой возраст. Да и сколько ей? Поверить, что
она имеет взрослого ребёнка вообще невозможно. Сейчас, рассмотрев
её получше, я думаю, что на вид ей и тридцати лет нет. А мне… ну не
знаю. Лет двадцать точно есть, я думаю. Не могла же она меня в
десять лет родить.
— Да, Илюша, — подтверждает она, — я твоя мама. Ты совсем ничего
не помнишь? Не вспомнил до сих пор? — она проводит нежными
пальчиками руки по моему уху.
— Не помню, — мотаю головой, тяжело вздохнув.
— Ну ничего, поправишься, — мягко говорит она, — сейчас
позавтракать нужно и сразу почувствуешь себя лучше.
Тёте Клава, между тем, закончив с готовкой, ставит на стол
несколько тарелок, графин с каким-то напитком и стаканы. Затем,
старушка кивает и что-то нашептывая, уходит.
— М-да, — протягивает мама и смотрит ей в след, а затем,
оборачивается на меня, — Старовата уже. Жаль, что у старушки детей
нет, — вздыхает она, — она тоже очень переживает за тебя. Таких
верных слуг, как она, не найти нигде и ни за какие деньги. Она
давно уже часть семьи.
— Слуга? — я переспрашиваю, заглатывая одну ложку за другой.
— Ну да, — кивает мама, — гувернантка она у нас. Живёт с нами
всю жизнь, с молодости. Ещё за отцом твоего отца ухаживала. Я даже
не могу представить, сколько ей лет.