- Чем будешь заниматься? – спросила я. Просто так – меня не интересовали планы Виктора. Надо было решить, как жить самой.
- Буду восстанавливать рукопись, - ответил Виктор, и его лицо дрогнуло – он с трудом сдерживал боль, хотя и старался не показывать, насколько ему сейчас больно. Он женился на мне ради рецепта пирога – и я почему-то не могла на него злиться.
Если бы не он, я никогда бы не нашла выход на принца. И Айзен вынудил бы меня выйти за него замуж, угрожая жизнью и здоровьем моей семьи.
- С тем пирогом все очень просто, - негромко сказала я. – Надо любить свое дело. Надо испытывать искреннее удовольствие от того, чем ты занимаешься. Удовольствие без примеси злобы, - экипаж остановился на перекрестке, и я добавила: - А в статьях Виктора Фаренти не было ничего, кроме яда. И этот яд отравил твой пирог.
Виктор посмотрел так, словно я стала расковыривать его свежую рану обеими руками.
- О тебе я написал хорошо. Потому что «Три кошки» этого заслуживали.
Я подумала, что он написал обо мне хорошо потому, что хотел получить рецепт – но не стала говорить об этом вслух.
- Конечно, - сухо ответила я. – Я умею готовить. Наверняка там, где мы приедем, есть кафе или ресторан… устроюсь поваром.
Виктор удивленно посмотрел на меня.
- Зачем? У меня достаточно денег, - ответил он и указал на толстую папку, которая лежала на скамье экипажа. Должно быть, там были банковские документы и выписки со счетов.
- Я не собираюсь ими пользоваться, - отрезала я. – Если ты думаешь, что меня можно купить, то… нельзя.
Во взгляде Виктора появился гнев вперемешку с обидой, словно я плюнула в его лучшие устремления. Я усмехнулась: это ведь не я притворялась влюбленным для того, чтобы получить рецепт.
А у него хорошо получалось, кстати. Я даже поверила. Я даже сама начала влюбляться – и теперь мне хотелось вымыть руки как следует.
- Ты моя жена, - произнес Виктор с искренней болью. – Пусть у нас все началось так, как началось, но ты мне в самом деле нравишься. Как может нравиться прекрасная девушка, талантливая, сильная…
- Если я снова наложу на тебя Руку тишины, ты повторишь то же самое? – спросила я. Конечно, я не собиралась этого делать, но Виктор об этом не знал.
- Можешь накладывать руку, ногу, что угодно. Я это повторю.
Я подумала, что еще немного – и мы поругаемся. А мне почему-то не хотелось этого, я слишком устала за эти два дня еще и для ругани. Домовые дремали, свернулись клубочками у нас в ногах, экипаж выехал за пределы столицы, и меня стало потихоньку клонить в сон.