— Где книга Света? — гаркнул старик. Ему тут же служка подал небольшую книженцию, сильно потрепанную временем: даже страницы торчали во все стороны.
— Ваше счастье, что мне богом смерти запрещено трогать служителей Ливаса, иначе размазал бы ваши внутренности прямо по треугольнику жизни! — рычал темный, грозно наступая на дрожащих служителей храма. Под его ногами вздыбился камень, плавилась земля, трещал от напряжения воздух, которым он дышал.
— Драхен! — выругался Плас.
А разве ему можно нецензурно выражаться? Служитель бога все-таки.
— Не гневайтесь, старший жрец, — залепетали двое других стариков.
— Драхе — это смерть на языке Года, бога смерти. А вы читали заклинание призыва для "Драхен"! — Видно было, что он раздражен.
Ну, может, и не выругался.
— Что это значит? Что такое Драхен? Неужели жрецы ошиблись? — нервно зашептались служки.
— Совесть, — выдохнул Плас. — Мы все это время искали погибель не там, где она была.
Я ничегошеньки не понимала, разве что отметила про себя информацию о книге. С ее помощью меня вызвали, значит, теоретически и отозвать могли.
— Но что же теперь делать? — завизжал один из троих жрецов. Я по-прежнему знала имя только одного, главного.
Видеть спорящих я не могла, весь обзор закрывал собой темный. Он совершенно не боялся стоять ко мне спиной, даже наоборот, будто загораживал от чего-то. Ну, это, конечно, было полным бредом. Он мне чуть руку не оттяпал пять минут назад, а мне мерещится, что этот головорез меня защищает. Совсем голова не соображает.
— Убить девчонку! — голос отражается от стен храма, расходясь на эхо. Все замирает на доли секунды, после чего ночнушки оживляются и начинают галдеть, а Плас продолжает: — Они связаны!
— Смотрите! У них одинаковые раны, — соображают, наконец, младшие ночнушки. — Если убить ее, то и гнусный демон падет!
— Убить погибель! Убить совесть злодея!
— За что?! — Мне так обидно стало за себя, за косу, да даже за темного, что слезы сами навернулись на глаза.
— Ты нечиста! Ты связана с темным владыкой, значит, подлежишь очищению мечом света! — высокопарно вещали жрецы, науськивая свою армию полоумных ночнушек.
— Ну уж нет! Меч мой, вы сами мне его дали. — Я потянулась мысками кирзовых сапог к лезвию, пододвинула его к себе, после чего и вовсе спрятала оружие себе за спину. Если уж меня собирались проткнуть этим мечом, то пусть сперва его отберут.